Кричи, детка, кричи

— Не надо, — говорю я, сама удивляясь резкости своего тона. Он замирает, пальцы цепляются за край маски. Мне любопытно увидеть его лицо, но я не готова встретиться с реальностью после всего, что произошло. — Не снимай.

— Игры кончились, принцесса, — в голосе Уэса звучит что-то, что я не могу понять без его выражения лица.

— Думаю, будет лучше, если я не буду знать, как вы оба выглядите. Знаешь, чтобы фантазия не иссякала и все такое, — я пытаюсь говорить игриво, но ком в горле выдает волнение.

Как им сказать, что я не хочу, чтобы ночь заканчивалась? Что если я увижу их лица, то все станет слишком настоящим?

Это должна была быть просто фантазия. Одна ночь. Я бы удовлетворила свои потребности и жила дальше. Но чем дольше продолжается эта ночь, тем труднее поверить, что все закончится.

Уэс вздыхает:

— Как скажешь. Но как только ты уснешь, я ее сниму.

Ну что ж, честная игра.

8

Я лежу, ощущая ноющую боль внизу живота, пока глаза медленно открываются. Свет проникает сквозь окно, окрашивая комнату в мягкие золотые оттенки. На мне мужские трусы и черная футболка, от которой пахнет дымом, потом и чем-то мужественным. Рядом никого, но матрас прогнулся, а кто-то за моей спиной тихо застонал.

Я соскальзываю с кровати, боль между ног застает меня врасплох, и, ступив на холодный пол, ловлю взглядом свое дикое отражение в зеркале. Выгляжу дерьмово, но ни о чем не жалею.

Сделав вдох, украдкой оглядываюсь назад, готовясь увидеть призрачную маску среди бела дня. Вместо этого натыкаюсь на настоящее лицо и по комплекции и татуировкам понимаю, что это Уэс.

Черт, я в полной заднице.

Он просто охренительно великолепен, потому что, блядь, почему бы ему не быть таким?

Вместо облегчения ощущаю глубокую тревогу в животе. Это не должно все усложнять, но усложняет! Чем дольше я пялюсь на него, тем труднее будет уйти и забыть.

Темные волосы закрывают половину его лица, прилипая к потной коже. Пирсинг в обеих ноздрях, кольцо в губе, тоннели в ушах и легкая щетина на выразительной челюсти…

И самые красивые карие глаза, которые я когда-либо видела.

До меня доходит, что я стою, разинув рот, таращась на него, восхищаясь его красотой, а сама выгляжу так, будто только что вылезла из могилы. Наверняка я — то еще зрелище с утра.

— Доброе утро, мертвая девчонка, — его хриплый утренний голос заставляет внутри все перевернуться. Словно моей киске не хватало внимания после вчерашнего.

— Привет, я просто…

— Сматываешься?

Ага, попалась.

— Эм… да.

— Вчера было весело. Я отлично провел время.

— Я тоже. — Неловкая пауза затягивается, и я лихорадочно пытаюсь придумать, что сказать. — А где Трик?

— Ты же знаешь, что это не его настоящее имя? — ухмыляется он, и это заставляет сердце пропустить удар.

— Ты же знаешь, что это не ответ на мой вопрос? — парирую я, поднимая бровь.

Уэс улыбается.

— Наверное, подумал так же, как ты, и смылся.

— Возможно, — пожимаю плечами.

Чего я жду? Обычно прощание не бывает таким неловким. Обычно я просто забираю свои вещи и исчезаю, пока они еще спят.

Нахожу свои ботинки и усаживаюсь на край кровати, чтобы их надеть.

— Ну, тогда, увидимся как-нибудь, — стараюсь звучать беззаботно.

— И все? — в его голосе слышатся нотки любопытства и разочарования.

Завязываю шнурки и поворачиваюсь к нему:

— Давай не будем притворяться, что это что-то большее, чем просто случайная встреча. Я провела большую часть своих двадцати лет, заблуждаясь насчет подобных перепихонов. Я знаю, как это работает, — я замолкаю на секунду, чтобы не позволить себе подумать иначе. — Мы все получили, что хотели.

— Как скажешь, Татум, — он усаживается на спинку кровати и проводит рукой по волосам. — Уэс будет в бешенстве.

— Уэс?

— Кошелек или жизнь, — усмехается он так, что от этой улыбки у меня бы точно упали трусики, если бы я их носила.

В голове проносится целый поток мыслей. Слова, сказанные ночью человеком, которого я считала Уэсом, вдруг обретают новый смысл: «Он знает твое стоп-слово. Он знает все, что знаю о тебе я».

До меня начинает доходить.

— Подожди… Так я все это время общалась с Триком?

«Не-Уэс» кивает, уголки его губ предательски поднимаются в довольной ухмылке:

— Сюрприз, Татум.

Черт, ощущение, будто почву выбили из-под ног. Это объясняет, почему он казался крупнее, чем на фото, и почему снимки всегда были сделаны в темноте, и почему мы никогда не говорили по телефону.

— Он не знал, как ты к этому отнесешься, если бы узнала правду.

— Потому что он не разговаривает? Думает, меня это отпугнет?

— Он сказал, что грязные разговоры, похоже, твоя фишка, раз вся твоя история чата крутится вокруг них. Он беспокоился, что ты потеряешь интерес, если он не сможет дать тебе это.

Боже, он придумал весь этот план только ради меня. Грустно осознавать, но раньше никто не старался ради меня так сильно. Несмотря на легкое чувство обмана, я должна признать — в мире, где все сводится к обмену услугами, я поражена.