Крид: Советник Соломона

Детей и сирот понятно куда, вояки, естественно, будут фильтроваться и уже после вербоваться в армию. Старики и инвалиды тоже встанут на учёт для духовной одержимости, но всё сугубо по желанию, а остальные будут работать по профилю. Вдовы также найдут своё место и достойную оплату на должности медсестёр, поваров и прочих «социальных» служащих. Ибо магия и духи — это, конечно, хорошо, но всё ими не перекроешь. Да и надо ли — это ещё, конечно, вопрос, но там, где можно, духи вовсю эксплуатируются на пользу государства.

Следом идут вопросы инфраструктуры, торговли и веры, ибо по ту сторону Красного моря была масса «еретиков» и с этим нужно было что-то делать, но данный вопрос не стоял остро и мог подождать, однако нельзя было оставлять прецедент на не монолитность нашего общества, ибо это всё чревато расколом, а там и войной, а ведь одна и так уже на носу, так что будем накалять, а станем работать более тонко и филигранно.

Но вопросы веры меня пока не касаются, а дальше видно будет...

Советник Соломона

Долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города.

Царь Соломон

***

Холодный мрамор пола под ногами контрастировал с теплым, почти домашним уютом, царящим в этом зале. Он был построен за чертой дворца, словно отдельная крепость, предназначенная для тех, кто приходил из-за моря, с непонятных и враждебных земель.

Высокие своды, уходящие в темноту, словно сами боялись заглянуть в душу чужаков, были украшены резными орнаментами из позолоченной бронзы, создавая иллюзию величия и торжественности. Стены, словно шелковые полотна, были покрыты гобеленами, изображающими мифологических существ и пейзажи далеких стран. Эти образы словно хотели сказать: «Смотрите, мы знаем ваши мифы, ваши легенды, мы не так страшны, как вам кажется».

В центре зала, словно сердце этого гостеприимства, стоял огромный стол из красного дерева. Он был покрыт тонкой скатертью из вышитого шелка, словно изысканной накидкой для короля, которым я себя не считал. На нем красовалась ваза с яркими экзотическими цветами, словно посланцы с далеких островов, привезенные в эту холодную землю. Вокруг стола располагались комфортабельные кресла с мягкими подушками, обтянутые бархатом разных оттенков. Они словно ждали прикосновения, обещая уют и теплый прием.

Но я чувствовал холод в сердце. Я не любил принимать чужаков. Они приходили с их непонятными обычаями, с их языком, который звучал как щебет неизвестных птиц. Но я был обязан. Я был правителем, и моя земля требовала экономически выгодных союзов, требовала торговли, требовала мира.

Поэтому я делал вид, что радуюсь их приезду. Я улыбался и говорил теплые слова. Но в моих глазах отражался не радушный огонь, а холодный свет звезд, которые нам не принадлежат.

В зале, словно в тихом океане, царила неловкая тишина, нарушаемая лишь шумом огня в каменном очаге. Португальцы, с их солнечным загаром и бесстрашными глазами, сидели за столом из красного дерева, словно пираты, захватившие не корабль, а мой дворец.

Их главный посол, человек с лицом, изборожденным морскими ветрами, и руками, словно высеченными из дуба, настойчиво говорил о торговле. Он в деталях рассказывал о том, что хотели бы получить в обмен на свои товары: ткани из Индии, драгоценности из Африки, специи из Востока. Его голос был спокоен, но в глазах мелькали амбиции, как в глазах хищника, увидевшего добычу.

Я вежливо улыбался, показывая зубы, словно волк, который готовит удар. В душе кипел гнев. Я не хотел делиться с ними богатством моей земли.

— Ваши товары интересны, но я не готов вести торговлю в таком масштабе, — ответил я холодным голосом. — Мое государство не готово передавать в чужие руки свои сокровища. Но я готов рассмотреть небольшой обмен в качестве знака доброй воли.

Эти слова были словно ледяной душ для португальцев. Их надежда растаяла, как снег под солнцем. Они смотрели на меня с нескрываемым разочарованием, но я продолжал улыбаться, словно не замечая их взгляда.

— Надеюсь, мы найдем общий язык в будущем, — произнес я, открыто посылая их обратно в свою клятую Иберию с холодной улыбкой и немым обещанием о том, что их амбиции никогда не воплотятся в жизнь.

Португальцы ушли, но в воздухе всё ещё висела напряженность. Их жажда наживы, их бесстыдное стремление обогатиться за счет чужой земли, вызывало во мне не только гнев, но и тревогу. Я понимал, что это было только начало. Они вернутся.

В следующие дни я засел за бумаги, изучая карты, анализируя доклады о торговле и военном положении. Нужно было подготовиться к новой игре, которую затеяли португальцы.

Я знал, что они будут искать слабые места, будут пытаться подкупить моих министров, распространять ложные слухи и интриги. Но я был готов. Я собрал вокруг себя верных людей, преданных моей земле и моим идеалам. Я укрепил границы, увеличил армию и флот. Я за год превратил свою страну в неприступную крепость, готовую отразить любое вторжение.