Крик дьявола

— Басси, малыш. — Медленно вращая глазами, Флинн отыскал его и с трудом сфокусировал взгляд. — Не вини себя за содеянное. Все равно я уже стар и свое пожил. — Отдышавшись, он мучительно продолжил: — Заботься о ней. Береги мою маленькую Розу. Ты стал мне как сын. У меня никогда не было сына.

— Я не знал… Я даже не представлял, что у тебя больное сердце… Флинн, прости меня.

Флинн улыбнулся — слабая неустрашимая улыбка едва коснулась его губ. С усилием приподняв руку, он протянул ее Себастьяну. Пока тот проникновенно жал ее, Флинн раздумывал, не предложить ли молодым в качестве последнего дара умирающего денег, что и стало причиной раздора, но ему удалось мужественно удержаться от подобной несуразной выходки. Вместо этого он прошептал:

— Как бы я хотел увидеть своего внука… Ну да ладно. Прощай, мой мальчик.

— Ты увидишь, Флинн. Я обещаю. Мы же останемся, Роза? Мы останемся здесь с ним.

— Конечно, останемся, — подхватила Роза. — Мы не бросим тебя, папа.

— Дети мои. — Откинувшись на спину, Флинн закрыл глаза. Слава тебе, Господи, он не предложил денег. На его губах появилась слабая умиротворенная улыбка. — Как же вы порадовали старика.

31

Флинну удалось настолько быстро вернуться с края предсмертной пропасти, что у Розы возникли на этот счет определенные подозрения. Однако она не стала заострять на них внимание, поскольку была рада избежать необходимости отъезда из Лалапанзи. Кроме всего прочего, возник еще один всецело занимавший ее момент.

После их с Себастьяном прощания перед его «налоговым» турне она отметила прекращение определенных женских функций своего организма. Она поделилась своими наблюдениями с Нэнни, и та обратилась за консультацией к местному «гинекологу», который, в свою очередь, вспоров брюхо курице, проконсультировался с ее потрохами. Получив содержательный и неоспоримый ответ, он сообщил его Нэнни, которая передала его Розе, не раскрывая источника информации, поскольку Длинная Косичка относилась к оккультным наукам крайне пренебрежительно.

Окрыленная Роза пригласила Себастьяна на прогулку по долине, и когда они пришли к водопаду, где все и началось, она, обняв его за шею, прошептала что-то ему на ухо. Ее шепот перебивался беззвучным смехом, и ей пришлось дважды повторить свою новость.

— Шутишь! — воскликнул Себастьян и густо покраснел.

— Вовсе нет, и ты сам об этом догадываешься.

— Боже правый! — выдохнул Себастьян и, не найдя ничего более экспрессивного, добавил: — Черт возьми!

— Ты что — не рад? — кокетливо надула губки Роза. — Я ведь для тебя старалась.

— Но мы ведь даже не женаты.

— Это можно устроить.

— Да, и побыстрее, — подхватил Себастьян и схватил ее за руку. — Бежим!

— Себастьян, ты не забыл о моем положении?

— О Господи! Прости.

Он повел ее назад к Лалапанзи, перенося через естественные препятствия бережно, словно ящик с гелигнитом.

— А к чему такая спешка? — безмятежно поинтересовался тем же вечером Флинн. — У меня тут есть работенка для Басси. Хочу, чтобы он смотался за реку…

— Нет, не выйдет, — ответила Роза. — Нам надо в Бейру к священнику.

— Да это займет у Басси всего пару недель. А когда вернется, мы все и обсудим.

— Мы отправляемся в Бейру завтра же!

— Да что за спешка? — вновь удивился Флинн.

— Дело в том, дружище Флинн… — Поерзав в кресле, Себастьян заметно покраснел и замолк.

— Дело в том, что у меня будет ребенок, — завершила за него Роза.

— У тебя — что? — ужаснулся Флинн.

— Ты же говорил, что хотел увидеть внуков, — напомнила Роза.

— Но я же не думал, что вы так быстро приметесь за дело! — взревел Флинн и, развернувшись, напал на Себастьяна: — Ты, подлый мерзавец!

— Отец, твое сердце! — попыталась урезонить его Роза. — И не набрасывайся так на Себастьяна, я тоже принимала в этом участие.

— Ах ты, бессовестная… Ты маленькая бесстыжая…

Роза пошарила за подушкой кресла, где Флинн спрятал бутылку джина.

— Выпей немного — это тебя успокоит.

На следующее утро они отправились в Бейру. Роза путешествовала в машилле, а Себастьян заботливо трусил рядом, готовый помочь поддержать носилки при переправах и в труднопроходимых местах или в нужный момент прикрикнуть на кого-нибудь из спотыкавшихся носильщиков.

Флинн О’Флинн замыкал колонну отъезжающих из Лалапанзи. В качестве компании он прихватил с собой прямоугольную бутылку и, лежа в своей машилле, мрачно бубнил на тему «грехов» и «прелюбодеяний».

Однако Роза с Себастьяном не обращали на него внимания. Остановившись на ночлег, они расположились от него по другую сторону костра и, о чем-то перешептываясь, весело смеялись. Их заговорщические голоса звучали в таком диапазоне, что, даже максимально напрягая слух, Флинн не мог разобрать, о чем они говорят. Это взбесило его настолько, что он во всеуслышание пообещал «показать где раки зимуют тому, кто отплатил ему за гостеприимство совращением его же дочери».