Крик дьявола

— Пальцы на месте. Две руки, одна голова, — бубнил Флинн, не обращая внимания на возмущенные протесты Розы и недовольство младенца.

— Тут все замечательно. Просто отлично! — с восторгом и облегчением сообщил Себастьян. — Малыш — настоящий красавец, Флинн! — Он откинул укутывавший ребенка платок и, изменившись в лице, чуть не поперхнулся. — Боже!

— Что такое? — тут же отреагировал Флинн.

— Ты был прав, Флинн, — с ним что-то не то.

— Что? В чем дело?

— Вот! — воскликнул Себастьян. — У него отсутствует — как бы это назвать… — И они в ужасе уставились туда, куда он показывал.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем оба сообразили, что крохотная ложбинка была задумана самой природой и вовсе не являлась дефектом.

— Девочка! — удрученно констатировал Флинн.

— Девочка! — эхом отозвался Себастьян и быстро одернул платок, словно спеша уберечь невинность своей дочери.

— Девочка, — улыбнулась Роза счастливой и изможденной улыбкой.

— Девочка, — торжествующе усмехнулась Нэнни.

Мария Роза Олдсмит появилась на свет без лишней суеты, создавая минимум неудобств своей матери, так что Роза смогла прийти в себя уже в течение двадцати четырех часов. Вся ее прочая деятельность осуществлялась с аналогичным тактом и рациональностью. Она плакала раз в четыре часа, выражая свое недовольство единственным воплем, который сразу же прекращался, едва материнская грудь оказывалась у нее во рту. Ее стул отличался такой же регулярностью, сочетавшейся с правильным количеством и консистенцией, а почти все оставшееся время дня и ночи малышка проводила во сне.

Она была прекрасна. В отличие от большинства младенцев девочка не выглядела распаренно-пунцовой, безликой пухляшкой с бессмысленным взглядом.

От шелковистых кудряшек на голове до кончиков розовых пальчиков на ногах она казалась самим совершенством.

Флинну понадобилась пара дней, чтобы справиться с разочарованием из-за обманутых надежд на появление внука. Он то мрачно торчал в своем арсенале, то сидел в одиночестве в дальнем углу веранды. На второй день вечером Роза достаточно громко, чтобы ее голос долетел до конца веранды, воскликнула:

— Смотри, как Мария похожа на папу — тот же рот, нос!.. А глаза?

Себастьян уже открыл было рот, чтобы выразить свое откровенное несогласие, но тут же закрыл его, получив от Розы болезненный пинок по лодыжке.

— Да она просто его копия. Стоит на нее взглянуть, и сразу поймешь, кто ее дед.

— Да, пожалуй… Если приглядеться, — уныло поддакнул Себастьян.

Флинн продолжал сидеть в дальнем углу веранды, навострив уши. Полчаса спустя он, словно ненароком оказавшись возле колыбельки, уже внимательно изучал ее содержимое. На следующий вечер он, пододвинув к ней свое кресло, уже высказывал такие наблюдения: «Да, она вся в нашу породу. Посмотришь на ее глаза, и сразу видно, как она похожа на своего дедушку!»

Его разглагольствования прерывались советами и наставлениями типа: «Не надо так близко, Басси, — ты же дышишь на нее своими микробами», или: «Роза, ребенку нужно еще одно одеяло. Когда ты ее в последний раз кормила?»

Вскоре он начал давить на Себастьяна.

— У тебя теперь появились обязанности — ты задумывался над этим?

— О чем ты, Флинн?

— Ответь-ка мне на вопрос: что у тебя есть за душой в этом мире?

— Роза и Мария, — тут же без запинки ответил Себастьян.

— Замечательно. Просто великолепно! И как же ты намерен их кормить, одевать… словом, обеспечивать?

Себастьян дал понять, что его вполне устраивает нынешнее положение вещей.

— Охотно допускаю! Тем более что тебе это ничего не стоит. Однако мне кажется, пора бы тебе приподнять свой зад и сделать что-то самому.

— Например?

— Например, отправиться на охоту за слоновой костью.

Три дня спустя Себастьян в полном браконьерском снаряжении выступил во главе колонны охотников и носильщиков в направлении реки Рувумы.

А через четырнадцать часов он в сумерках привел их назад.

— Какого черта ты вернулся? — негодовал Флинн.

— У меня был дурной знак, — робко оправдывался Себастьян.

— Что за знак?

— Знак, что надо вернуться, — мямлил Себастьян.

Он выступил в том же направлении через два дня. На сей раз он даже умудрился переправиться через Рувуму, но дурное предзнаменование вновь возобладало, и он снова вернулся к Розе с Марией.

— Что ж, — тяжело вздохнул Флинн, — чувствую, придется мне идти с тобой и проследить, чтобы ты все-таки занялся делом. — Он покачал головой. — Ты меня здорово разочаровал, Басси. — Однако главным разочарованием явилось то, что он рассчитывал пару недель без помех побыть со своей внучкой. — Мохаммед! — крикнул он. — Собирай мою амуницию.

33

Флинн отправил за реку своих разведчиков, и лишь когда те, вернувшись, доложили, что на противоположном берегу нет немцев, Флинн начал переправу.