Крик дьявола

– Господи, Кебби, неужели вы решили, что я настолько глуп, что сам брошусь управлять этим корытом?! – обиженно возмутился Флинн. – Я подыщу кого-нибудь другого и предоставлю ему гордо проплыть мимо имперского флота Германии. А сам появлюсь с территории португальского Мозамбика, а потом тем же путем и удалюсь.

– Простите, – улыбнулся эль-Кеб, – я вас недооценил. – Он быстро встал. Впечатление от украшенного драгоценными камнями кинжала, болтавшегося у него на поясе, несколько портила давно не стиранная белая рубаха до пят. – Мистер О’Флинн, кажется, у меня есть для вас подходящий человек на должность капитана дау. Но прежде необходимо несколько изменить его финансовое положение, чтобы он охотнее согласился на предложенную работу.

2

Кожаный кошелек с золотыми соверенами был для Себастьяна Олдсмита тем самым основополагающим моментом, на котором зиждилось его не совсем безмятежное существование. Он был подарен ему отцом, когда Себастьян объявил всей семье о своем намерении плыть в Австралию, чтобы разбогатеть на торговле шерстью. Его присутствие успокаивало Себастьяна на протяжении долгого пути от Ливерпуля до самого мыса Доброй Надежды, где капитан бесцеремонно высадил его, после того как у Себастьяна «случилась накладка» в отношениях с дочерью некоего джентльмена, направлявшегося в Сидней для вступления в должность губернатора Нового Южного Уэльса.

Он пронес неуклонно таявшие соверены через все поджидавшие его злоключения до самого Занзибара, где, очнувшись как-то в убогой душной комнатенке от полубредового сна, вдруг обнаружил, что кожаный кошелек вместе со всем своим содержимым исчез, равно как и написанные отцом рекомендательные письма, адресованные неким известным коммерсантам в Сиднее.

Догадываясь, что эти письма вряд ли могли бы представлять в Занзибаре большую ценность, Себастьян сидел в замешательстве на краю кровати и пытался воспроизвести события, так сильно сбившие его с намеченного курса. От напряженного мыслительного процесса он мучительно морщил лоб – высокий интеллигентный лоб философа, на который ниспадали локоны густых черных волос. У Себастьяна были темно-карие глаза, длинный прямой нос, волевой подбородок и чувственный рот. В свои двадцать два года он выглядел эдаким оксфордским преподавателем, что лишний раз доказывало, насколько обманчивой могла оказаться внешность. Те, кто успел познакомиться с ним достаточно хорошо, удивились бы, узнав, что при намерении попасть в Австралию ему в осуществлении своих планов удалось продвинуться аж до самого Занзибара.

Оставив тягостное умственное занятие, от которого у него уже начала побаливать голова, Себастьян встал с кровати и, путаясь в длинной ночной рубашке, принялся тщательнейшим образом осматривать свой гостиничный номер. Когда он накануне вечером ложился спать, кошелек был у него под матрацем. Несмотря на это, Себастьян не поленился даже заглянуть в кувшин, предварительно вылив из него воду. Он открыл чемодан и перетряхнул все свои рубашки, заглянул под кровать, под кокосовый коврик и отчаялся лишь после того, как проверил все дыры в гнилых половицах.

Побрившись и послюнявив зудящие на теле клопиные укусы, он облачился в несколько пообносившийся за время длительного путешествия серый костюм-тройку и, отряхнув котелок, тщательно поместил его на свою шевелюру. Затем, взяв трость в одну руку и волоча чемодан другой, спустился по лестнице в душный и шумный вестибюль отеля «Ройял».

– Должен сказать, – начал он, обращаясь к оказавшемуся за стойкой тщедушному арабу, тут же изобразившему на лице самую приветливую улыбку, на которую только был способен, – что у меня, похоже, пропали деньги.

В помещении воцарилась тишина. Сновавшие с подносами из отеля на веранду официанты, резко притормозив, замерли на месте и с таким недобрым любопытством повернули головы в сторону Себастьяна, словно он объявил им о том, что его слегка одолела проказа.

– Полагаю, их украли, – с улыбкой продолжил Себастьян. – Вот же напасть.

Тишину нарушил треск распахнувшейся шторки из бусин, и из конторки с громким воплем: «А как же счет, мистер Олдсмит?» – вылетел индус – владелец отеля.

– Ах да, конечно, счет… Ну что ж, не стоит волноваться. Я хочу сказать, ведь этим делу все равно не поможешь, правда?

Тем не менее хозяин отеля продолжил волноваться, и очень сильно. Его возмущенные, полные негодования крики донеслись до веранды, где около дюжины посетителей уже успели вступить в ежедневную изнурительную схватку с жарой и жаждой. Столпившись в дверях вестибюля, они с интересом наблюдали за происходящим.

– Вы должны мне за десять дней. А это почти сто рупий.

– Да, я понимаю, и надо же такому случиться. – От отчаяния Себастьян тщетно пытался улыбаться. И тут в общем шуме голосов выделился чей-то один:

– Погодите-ка чуток. – Повернувшись как по команде, Себастьян с индусом увидели крупного мужчину средних лет, с красной физиономией, говорившего с весьма приятным американо-ирландским акцентом. – Мистер Олдсмит – я не ослышался?