Крик домашней птицы (сборник)

КСЕНИЯ. Ну-ну, успокойся, Егорушка… Горячий какой! (Распускает пучок на голове, у нее красивые длинные волосы.) Вот, поделилась, и легче стало. Бери гитару!

РУКОСУЕВ. Спой эту… «Куда они там все запропастились…»

Ксения кивает, улыбается, поет, подражая певице Пугачевой: «Уж сколько их упало в эту бездну, разверстую вдали!..» Рукосуев ей аккомпанирует. Пропуская несколько куплетов, Ксения допевает до конца: «Послушайте! Еще меня любите за то, что я умру». Рукосуев трогает струны, грустит.

РУКОСУЕВ. Я, Ксюш, тоже о смерти стал думать… Птички две желтенькие утром сегодня залетели. Плохая примета, к покойнику. Выпустил… Боюсь…

КСЕНИЯ. Желтенькие? Это ничего, к деньгам.

РУКОСУЕВ. Ты верующая, тебе легче… (Ксения гладит его руку.) А меня в церковь… не-е… не тянет. Нас как воспитывали? Что после смерти нет ничего, так ведь? А теперь — первые лица даже… Крестятся. Ну, поклоны не бьют…

КСЕНИЯ. Не хватало еще!

РУКОСУЕВ. Но вот ты, допустим, о чем Бога просишь?

КСЕНИЯ (отодвигается от судьи). Не под коньячок разговоры такие. О чем положено, о том прошу. О чем святые… старцы просили.

РУКОСУЕВ. А, предположим, точно вот было бы, что Бог есть. Чего попросишь?

КСЕНИЯ (размышляет). Верочку не вернешь… Страну тоже… Чтоб мне годиков двадцать-тридцать скинул, наверное. Ладно, давай за все хорошее.

Пьют.

РУКОСУЕВ (достает из портфеля исписанный листок). Стих. О том же самом, о главном, но по-мужски. (Отдает листок Ксении, сам читает наизусть.) «Да, все мы смертны, хоть не по нутру / Мне эта истина, страшней которой нету, / Но в час положенный и я, как все, умру…» Пронзительно. «Жизнь только миг, небытие навеки. / Та-та-та-та-там, что-то там такой, / Живут и исчезают человеки». Как в воду глядел товарищ.

КСЕНИЯ (пробует встать). Заморочил ты мне голову, Егор! Чье? Твое?

РУКОСУЕВ. Не-е, даже ты не угадаешь. Ладно. Андропов это. Юрий Владимирович. Вот так вот. Лучше любых там…

Ксения с Рукосуевым пробуют спеть Андропова на мотив только что звучавшей песни. Получается нескладно: «Но сущее, рожденное во мгле-е, / Иные поколенья на Земле-е…»

КСЕНИЯ (плачет). Да, иные поколения… У тебя, Егор, дети, внуки… А я одна-одинешенька! (Вся в слезах, машет рукой.) Всегда так, если выпить в пост.

4. ЧП

Стук в дверь. Не дожидаясь ответа, врывается Жидков.

РУКОСУЕВ. Картина Репина «Не ждали»!

Ксения быстро утирает слезы.

КСЕНИЯ. Та-а-ак! Эт-то еще что?! Не поняла! Жидков!

ЖИДКОВ (видя ее слезы). Уже знаешь?

КСЕНИЯ. Что — знаю?! Кто тебя пустил?! Ну-ка!

ЖИДКОВ. ЧП, Ксюха, ЧП. Труп в больницу привезли. Убийство. Цыцына убили! У тебя, в пельменной!

РУКОСУЕВ (почти радостно). А ты говоришь: птички — к деньгам!

КСЕНИЯ (ошеломленно). Жидков, а ты… не пьяный?

ЖИДКОВ. Да какой пьяный! Теракт, Ксюха! Телевизор смотришь? Теракт!!!

Конец первого действия

Действие второе

Сцена десятая Дознание

1. Шутка

Отделение милиции. Молодой милиционер Саевец слушает по радио эстрадные песни, скучает. Входит Рухшона с большим пакетом.

РУХШОНА. Я должна сделать заявление. Дайте бумагу и ручку.

САЕВЕЦ (не поворачивая головы). Девушка, здесь не «Канцтовары».

РУХШОНА. Дайте бумагу и ручку.

ГОЛОС ИЗ-ЗА ДВЕРИ. Пошли баб поздравлять.

САЕВЕЦ. Иду. Как же… достали. (Рухшоне.) Что б вам завтра не прийти?!

РУХШОНА. Завтра?

САЕВЕЦ. А завтра не я дежурю. (С усилием вытаскивает исписанный с одной стороны лист, перечеркивает, переворачивает, подвигает к Рухшоне вместе с ручкой.) Излагайте.

РУХШОНА (начинает писать, останавливается). Вы не могли бы выключить радиоприемник?

Саевец впервые смотрит на Рухшону, делает тише.

Совсем выключите, пожалуйста.

САЕВЕЦ (выключает радио, напевает). «И никуда, никуда мне не деться от этого…»

Рухшона отдает заявление. Пока Саевец читает, она достает обернутый в газету нож, кладет его на стол.