Крик души

Они не виделись с самого утра, и не сказать, чтобы Даша была огорчена. Она была рада.

Ее не касается ничего, связанное с ним! Так же, как он, не интересовался ею четыре года, так и ей плевать, где и с кем он проводит вечер. У нее самой вечер был просто отменным, и портить его общением с ним она не собиралась.

Но Антон, по всей видимости, был иного мнения на сей счет.

В ее дверь настойчиво постучали, когда Даша, переодевшись, уже собиралась ложиться в постель.

Зная, что это Антон, она все равно крикнула:

— Кто там?

— Твой опекун! Открывай! — грубо раздалось из-за двери.

Хотелось отправить его к черту, в той компании ему было бы самое место, но девушка, поморщившись и накинув на себя халат, медленно прошла вперед, повернула ключ в замке и немного приоткрыла дверь.

Прислонившись к дверному косяку, Антон взирал на нее безэмоционально и терпеливо.

— Уже спишь? — сухо поинтересовался он.

— Уже нет, как видишь, — хмуро бросила она, сильнее запахнув халат. — Чего ты хотел?

Быстрый взгляд на нее, мельком по ее фигурке, а потом вновь уставился в глаза.

— Вот и хорошо, что не спишь.

Даша подозрительно сощурилась, наклонив голову набок. Что он еще придумал?..

— То есть..?

— Считай, что ты своего добилась, мала?я, — сказал Антон, приподнимая уголки губ в жесткой улыбке. — Собирай вещи, ты переезжаешь ко мне.

Глава 20

Даже утром это всё еще казалось ей странным. Молчаливо ковыряясь вилкой в тарелке, Даша смотрела прямо перед собой, забыв об уже остывшем чае, который для себя приготовила.

Она переезжает к Антону.

Кто бы ей сказал об этом еще пару недель назад, она бы рассмеялась. Это невозможно. Но это… было правдой. Той, которая сейчас била своей нелогичностью прямо в сердце. Будоражила струны души, вызвав новый прилив адреналина в кровь и учащая сердцебиение.

Как так получилось, что она сдалась, согласилась, уступила ему в этом, казалось бы, уже ясном для самой себя вопросе?! Ведь она никогда не думала, не предполагала, что он сможет пойти на это!

Она не ожидала от него подобного. Чего угодно, только не этого. Она даже была готова принять его желание жить здесь, в квартире дяди Олега, вместе с ней под одной крышей, ведь это, в конце концов, и его дом тоже. И она не стала бы перечить, просто не имела бы на это права, она бы смирилась. Это, конечно, было бы сущим наказанием для обоих, и рано или поздно, они бы свели друг друга или с ума, или в могилу, но… Этого она хотя бы могла от Антона ожидать! Она уже почти приготовилась услышать от него этот вердикт, он казался ей логичным и вполне закономерным. Но то, что предложил, нет, — приказал! — он… Это выходило за все допустимые рамки. О таком она даже и подумать не могла. Подобной мысли и в голове не возникало, а на деле казалось еще более нелепым и неправильным.

Отшвырнув от себя вилку, девушка с тяжелым вздохом опустила голову на приподнятые руки.

Она уже сотни раз себе повторила, что это неправильно. Более того — противоестественно. Ну, где это видано, чтобы она переселилась к нему!? В его квартиру. Даже если закрыть глаза на то, что они просто-напросто перегрызут друг другу глотки, потому что не могут и пяти минут провести, чтобы не разругаться, а если посмотреть на всё… логически. Как они, видимо, на вещи вчера не смотрели, раз пришли к выводу о том, что смогут-таки существовать под одной крышей два года!

Два года. Подумать только!? Почему, почему ему в голову пришла эта нелепая, неправильная мысль?!

И почему она не смогла противиться натиску?! Почему вопреки тому слову, которое сама себе дала, она сдалась вчера?! Снизошла до того, что согласилась с его… предложением… нет! — с его приказом.

Когда он ворвался в ее комнату, первое, на что она обратила внимание, так это на его самоуверенность.

Он, черт его побери, был заранее уверен, что она сдастся!

— Считай, что ты своего добилась, мала?я, — она готова была накинуться на него с кулаками при этих словах уже в тот самый момент, когда они сорвались с его языка. — Собирай вещи, ты переезжаешь ко мне.

Среди потока безумных, крошащихся на комочки мыслей, в голове мелькнула одна: он шутит. Смеется над ней, издевается, подтрунивает, — можно называть, как угодно, но он не мог, по всем законам, правилам и канонам, он не мог говорить серьезно.

Она уставилась на него с изумлением, встав в оборонительную позицию.

— Что ты сказал? — сощурившись, переспросила Даша.

Конечно, глупо с ее стороны было говорить это, наверное, она просто тянула время. Чтобы осознать, что он только что сказал. Чтобы сдержаться и не расцарапать ему лицо, ведь руки так и чесались. Но нужно было давить его равнодушием и терпеливостью, их он от нее уж точно не должен был ожидать.

Как ни в чем не бывало, Антон, скрестив руки на груди и гордо вздернув подбородок, охотно повторил:

— Собирай вещи, — она готова была его убить за эту гадкую ухмылку. — Ты переезжаешь ко мне.