Крик души

— Это, видимо, передается воздушно-капельным путем, — резко бросила девушка, глядя ему прямо в глаза. — Ты тоже кое о чем забыл!

Он двинулся на нее.

— О чем? Забыл спросить твоего разрешения на то, как мне жить?! — его слова резали, и Даша невольно отступила. А он забил еще один гвоздь. — После того, как отец променял меня на тебя?!

Даша дернулась, как от удара. Он не забыл. Он не простил. Он не свыкся с мыслью, что отец привел ее в их дом. До сих пор так и не понял, не принял, не смирился… Ей стало больно и обидно.

— Дядя Олег ни в чем не виноват, — тихо проговорила она. — Если хочешь кого-то обвинять, то…

— Обвинять тебя? — сощурившись, подсказал он. — Не беспокойся насчет этого, девочка, я уже обвиняю!

Она тяжело дышала, глядя ему в глаза, пытаясь найти слова, факты, аргументы, а потом выпалила:

— Значит, мы квиты! — руки сжались в кулачки.

Лицо его побледнело. Он долго молчал, хотя она и видела, что он борется с собой.

— Значит, квиты, — словно выплюнул он ей в лицо, резко отстранился. — Добро пожаловать в ад, — и с этими словами стремительно покинул ее комнату, хлопнув дверью.

Она стояла на месте еще около пяти минут, глядя прямо перед собой, но ничего не видя. Предательские слезы обиды застыли в уголках глаз и щипали переносицу. Сглотнув комок боли, девушка зажала рот рукой, приходя в себя, закрыла глаза, сильно зажмурившись.

Плакать? Из-за него?! Никогда!

Тяжело вздохнув, Даша сжала руки в кулаки, резко их разжала, снова сжала, успокаиваясь, а потом шагнула к сумке и, бросив ту на стул, стала разбирать свои вещи.

А через полтора часа, осмотревшись, позвонив Лесе и договорившись с ней встретиться, пошла искать своего непутевого опекуна, чтобы сообщить ему о том, что уходит. Звать его по имени она не решилась, ей вообще казалось странным, что она может его так назвать — Антон, а потому очень обрадовалась, когда обнаружила его в гостиной, сидящим на диване и разглядывавшим какие-то бумаги.

— Я ухожу, — коротко бросила она, застыв в дверях.

— В смысле? — поднял он на нее быстрый взгляд. — Уже?

Она поняла подтекст и скривилась.

— Не дождешься, — сухо заявила она, скрываясь в прихожей.

— Надеюсь, — в тон ей крикнул он, но так и не встал с дивана, не подошел к ней, казалось, вообще никак не отреагировал на ее слова, будто их не слышал.

И Даша, проклиная всё на свете, злясь на себя в первую очередь за то, что смела подумать, будто он побеспокоится, поинтересуется… тьфу!.. стремительно выскользнула из квартиры в объятья апреля.

«Что ж, ему всё равно!? поправляя воротник, думала она. Всё равно, значит?! Ну, что ж… Посмотрим!».

И уверенно зашагала в сторону автобусной остановки.

А он и не думал беспокоиться, будто вообще о ней забыл. Наверное, на некоторое время так и стало. У него было много дел, голова была забита, следовало обзвонить кучу людей, проверить бумаги, записать в ежедневник все планы на предстоящую неделю, и мысли о том, что где-то рядом с ним должна бы, по идее, ходить упрямая девчонка, совершенно выскочили у него из головы.

Она не сообщила ему, когда вернется домой, и Антон как-то даже забыл о том, что она должна была это сделать. Вспомнил о том, что девушка ушла, мужчина только под вечер, точнее, ночью.

Была уже половина одиннадцатого, когда он, глядя на часы, с запозданием вспомнил о том, что Даша не выходила даже к ужину. Вздохнув, он отбросил в сторону бумаги и направился за ней. Постучал несколько раз, прежде чем, не получив ответа, распахнул ту настежь и вмиг осознал, что девчонки нет в квартире.

Она что же, еще не вернулась? С четырех часов?! А он не заметил… Он забыл о ней.

Зло, грубо чертыхнувшись сквозь зубы, попытался себя оправдать.

Черт побери, ему никогда ни о ком не приходилось заботиться! Все эти годы он жил один, сам за себя отвечая, сам о себя заботясь, сам за себя неся ответственность! Раньше на его шее, черт побери, не висела упрямая вздорная девчонка, которую он на дух не выносит! А сейчас…

Мать твою, и где она шляется, спрашивается?!

Еще один быстрый взгляд на часы, и злость поднимается в нем с новой силой.

Пришлось отругать себя еще и за то, что за все те дни, что они ругались, грызясь, как кошка с собакой, он так и не удосужился взять номер ее телефона. Проворонил, идиот! И поэтому сейчас не знал, что делать, действительно, не находя себе места от беспокойства. Метался по квартире из угла в угол, то и дело смотрел на часы, слушая их мерное тиканье, злясь на нее, раздражаясь всё сильнее и мечтая всыпать ей по полное число, как только до нее доберется.

А в половине двенадцатого он стал серьезно волноваться. Где она? С кем? Что делает одна в огромном городе?! Мало ли придурков по ночным улицам ходит?! Работая юристом, Антон знал, что много. Очень много. И от того едва ли не рвал на себе волосы от волнения.

А потом, будто устав винить во всем лишь себя, вновь начинал злиться на нее.

Она вообще думает о том, чтобы хотя бы на часы посмотреть!?

А затем… Что же ему опять ехать на ее поиски? Как тогда, много лет назад?! Его передернуло. Нет!

В милицию позвонить?.. И что они ему скажут?!