Крик души

— Он ведь уже нападал на людей, — напомнил ей Джереми. — Против него даже вынесли судебный запрет. Мы расскажем полиции, как он ворвался сюда. Мы скажем, что мы с ним боролись, а ты так испугалась, что он убьет меня или тебя, что бросилась на кухню и схватила нож. Все поймут, почему ты так поступила. Ты пыталась защитить нас, но — что еще более важно — ты должна была защитить ребенка. Он уже однажды угрожал убить его, при свидетелях, и потому даже полиция согласится, что у тебя были серьезные основания для опасений. А теперь нужно возвращаться в спальню: ты должна обхватить ладонью рукоять ножа. Ладно?

Адель вздрогнула и отшатнулась.

— Нет, пожалуйста, не заставляй меня прикасаться к нему! — взмолилась она.

— Я знаю, что тебе этого не хочется, и я был бы рад, если б в этом не было необходимости, но если они узнают, что это был я… Адель, они посадят меня в тюрьму, а ведь я всего лишь защищал тебя. Его невозможно было остановить. Ты же видела его, ты бы никогда не смогла побороть его в одиночку, мне пришлось вмешаться. Это было единственное верное решение, единственный способ заставить его остановиться. Я спас и тебя, и ребенка, так, пожалуйста, Адель, спаси теперь меня. Если ты скажешь, что это сделала ты, они поймут, что у тебя не было выбора. Это была самозащита. Я поклянусь, что все так и было, и ни у кого не возникнет причины считать, что все было иначе. Пожалуйста, Адель, сделай это ради меня. Нет, не только ради меня, но и ради ребенка, потому что я могу обеспечить вам хорошую жизнь, вам обеим. Я буду заботиться о тебе с этого момента и гарантирую, что больше с вами ничего подобного не случится. Все, что ты должна сделать, это вернуться туда со мной и положить ладонь на рукоять.

Сейчас Адель дрожала почти так же сильно, как и тогда.

— Итак, я вошла в спальню, где в луже собственной крови лежал Мэтью, и сжала в руке нож.

Никки затаила дыхание. Ее глаза округлились от ужаса. Она видела произошедшее тогда так ясно, словно лично была там, и все же это было пугающе ирреально. Люди, о которых говорила ее мать, были ее родителями, все трое, но они казались ей чужими. Единого целого не получалось. Все казалось поломанным и ненормальным, и она словно проваливалась в эти трещины.

— Когда приехала полиция, — продолжала Адель, — то говорил с ними Джереми. Все решили, что я находилась в шоке, да так оно и было. Мне и в голову не приходило, что мы поступаем неправильно, потому что я действительно боялась, что Мэтью убьет меня, и я не могла позволить Джереми сесть в тюрьму за то, что он меня защитил. Так что взять вину на себя показалось мне единственно возможным и даже правильным поступком.

Она снова нервно сглотнула.

— После этого все происходило более или менее так, как того ожидал Джереми. Было много вопросов, очевидно, даже заходил разговор о том, чтобы выдвинуть мне обвинение в непредумышленном убийстве, но у нас был хороший адвокат, и в результате все обвинения были сняты. Все были на нашей стороне, все нас поняли, даже семья Мэтью, — но потеря сына так их потрясла, в особенности такая потеря, что они больше не могли найти в себе силы встречаться со мной. Не то чтобы они обвиняли меня, и я не обвиняю их теперь, потому что, кому захочется продолжать отношения с убийцей твоего сына?