Крик филина

Воспользовавшись неразберихой, Филимонов проворно забрался на стоящую на площадке тумбочку, быстро откинул люк и, подтянувшись на сильных руках, протиснулся на чердак. Захлопнув люк, он придавил его сверху тяжелой дубовой колодой, кстати оказавшейся под рукой, и метнулся в угол, где была припрятана инкассаторская сумка с деньгами. Времени возиться со слуховым окном не было – танкист выбил его ногой и выбрался на крышу. Неловко держась за ребристые листы шифера, он на карачках пополз к угловому водостоку, намереваясь по металлической трубе спуститься вниз и скрыться, пока нерасторопные оперативники будут ломиться на закрытый чердак.

Почерневший от времени и дождей шифер был местами покрыт сизыми проплешинами мха, а возле печной закопченной трубы даже проросла молодая березка.

Внезапно поскользнувшись на влажном мху, Филимонов взмахнул руками и нечаянно выронил сумку. Стремительно съехав по скользкому шиферу, она зацепилась за желоб водостока и опасно замерла на самом краю. Филимонов не удержался и тоже поехал следом, напрасно стараясь зацепиться за шершавую поверхность. В эту минуту ему было не до чего – нужно было спасаться. Оброненный пистолет проворно запрыгал по серым ребрам и смачно шлепнулся с высоты куда-то в траву.

В самый последний миг Филимонову все же удалось зацепиться окровавленными пальцами за желоб проходившего вдоль карниза водостока. Он повис, раскачиваясь, на уровне второго этажа, с опаской ожидая, что старое ненадежное крепление оторвется и он загремит вниз. Но желоб только прогнулся под его весом и удержал беглеца.

Немного подождав, Филимонов решился на отчаянный шаг, не в силах расстаться с большими деньгами. Попеременно цепляясь руками за желоб, он осторожно двинулся к его середине, где висела инкассаторская сумка. До нее оставалось не больше метра, как вдруг прямо на глазах Филимонова ржавый гвоздь нагло выполз из гнилого дерева, и ничем больше не удерживаемый желоб с хрустом оторвался. Капитан молча полетел вниз, а следом за ним мелькнула в воздухе и злосчастная сумка.

Проворно вскочив на ноги, Филимонов схватил брезентовую сумку и кинулся было бежать, но неожиданно вскрикнул от резкой боли в ноге и рухнул на землю. Пересиливая боль в подвернувшейся щиколотке, он с трудом поднялся снова и, подволакивая ногу, скрипя стиснутыми зубами, чтобы не заорать, быстрым шагом поспешил к густым сиреневым кустам. Искать в траве пистолет не было времени, и Филимонов, досадуя на себя за оплошность, решил, что будет лучше сохранить деньги, чем оружие.

Он неловко перелез через низенькую ограду и был уже в шаге от спасительных зарослей, как внезапно из-за угла дома выбежал Журавлев и с криком: «Сволочь!» – сбил «героя» с ног и грузно навалился на него сверху. Вскоре подбежали остальные оперативники, ловко завернули Филимонову руки за спину и поволокли к автобусу.

– Пустите, – заскрежетал зубами Филимонов, – сам пойду.

– Ничего, – злобно отозвался Орлов, с ненавистью глядя в его искаженное от бессилия и ярости лицо. – Нам так спокойнее, да и тебе меньше волнения. Иди, не брыкайся!

Филимонов вскинул голову, собираясь ответить капитану, и в этот момент увидел в распахнутом окне Ольгу. Она смотрела на него округлившимися от страха глазами и, прикрывая в испуге ладонью рот, бессмысленно мычала:

– Ы-ы-ы-ы!

– Ольга-а-а, прости меня-а-а! – диким, пронзительным голосом крикнул ей Филимонов и попытался высвободиться из крепких рук милиционеров.

– Заткнись! – рявкнул Орлов, даже не оглянувшись на окно, в котором, как в фотографической рамке, неподвижно застыло лицо молодой женщины. А если бы он оглянулся, то наверняка бы смог разглядеть в ее потухших глазах невыносимую тоску по внезапно испорченной жизни. – Поздно спохватился…

Оперативники бесцеремонно заволокли Филимонова в автобус, дверь со стуком закрылась, и видавший виды ЗиС-8 покатил по дороге.

Филимонов как-то сразу сник, как будто из него выкачали воздух, и теперь сидел с низко опущенной головой, привалившись плечом к окну, должно быть размышляя о своей незавидной судьбе.

В управлении танкиста повели в кабинет Орлова. Он едва успевал переступать здоровой ногой, другая, поврежденная при падении с крыши, безвольно волочилась следом. Капитан кривился от невыносимой боли, но терпеливо сносил муку, не желая доставлять своим мучителям удовольствие от превосходства над ним.

В отделе Орлов самолично поставил стул посреди комнаты, словно демонстрируя задержанного на всеобщее обозрение. Филимонов грузно сел и, откинувшись на спинку, с видимым облегчением вытянул ноги в начищенных до блеска сапогах. Тревогу за происходящее выдавали его заметно подрагивающие пальцы с подсохшими кровавыми ссадинами и бегающие глаза.

– Журавлев, дай закурить, – хрипло попросил он, но, увидев, как Илья изменился в лице, уже тише повторил: – Чего тебе стоит?