Крик и шепот (ЛП)

Со вздохом, который не должен услышать мой отец, я встаю и иду к нему. Он хлопает себя по коленке, и я взбираюсь на нее. Хорошо, что Баркли и Дин сегодня со своей матерью. Они опять бы стали дразнить меня. Братья всегда говорят, что я — папенькин сыночек.

— Что тебя расстроило, сынок? — отец бережно обнимает меня, а я хмурюсь.

— Я познакомился с новой подружкой. Ее зовут Кейди. Каждый день идет дождь, а я хочу поиграть с ней.

Его тело напрягается от моих слов. Это заставляет меня вопросительно взглянуть на него. Отец хмурится, но все же произносит:

— Ребенок Нормана и Луизы?

Я пожимаю плечами:

— Я не знаю.

Он переводит взгляд на маму и слегка кивает ей головой. Затем снова поворачивается ко мне.

— Кейди живет в сером доме вниз по улице?

Я киваю.

— Я не хочу, чтобы ты туда ходил. Ты меня понимаешь?

Я резко поворачиваю голову к маме и говорю умоляющим голосом:

— Что? Почему нет? Мам, скажи ему, что Кейди хорошая.

Она не отрывает своего взгляда от чая и пьет его небольшими глотками.

— Послушай лучше своего отца.

Слезы гнева наворачиваются на мои глаза, и я соскальзываю с его колена.

— Ты противный, папа!

Я стремглав выбегаю из гостиной. Мои родители остаются в комнате и продолжают разговаривать приглушенными голосами. Добравшись до своей комнаты, я со всей силы хлопаю дверью и с чувством безнадежности падаю на кровать лицом вниз. Почему папа не разрешает мне играть с Кейди? Что не так с этой девочкой с такими красивыми глазами и грустной улыбкой?

Я плачу навзрыд. Сквозь горькие слезы я слышу, как открывается и закрывается дверь. Я знаю, что это мама, — она пахнет имбирём. Но от этого, казалось, успокаивающего запаха я плачу только сильнее. Мама берет от письменного стола мой стул и подвигает его к кровати. Она легонько хлопает меня по спине.

— Твой папа знает то, чего не знаешь ты, Йео. Он мудрый.

Я фыркаю и качаю головой.

— Но не об этом, мам.

Мама молча гладит меня по спине.

— Джа-ги-джа, — говорит она, спустя несколько минут, — ты же умный мальчик. Я доверяю твоему мнению. Если ты говоришь, что девочка хорошая, значит, она хорошая. Но будь внимательней. Боюсь, что папа больше беспокоится о ее родителях, чем о ней. Норман не такой хороший человек, как твой отец. Тебе лучше не играть там, если Норман будет дома. Можешь пообещать мне хотя бы это?

Перекатившись на свою сторону, я смотрю на маму. Она умная и красивая. Я понимаю, почему мой отец взял ее себе в жены.

— Значит, я могу играть с ней? Прямо сейчас?

Она улыбается мне.

— Ага. Просто обещай, что к обеду будешь дома.

Маме не нужно повторять это дважды — я уже скачу вниз по лестнице. Я быстро пробегаю через кухню и выбегаю под дождь, даже не оглянувшись. Мама кричит мне, чтобы я взял зонт, но я слишком взволнован. 

* * * 

— Кейди дома?

Я промок до костей. Это означает, что мама расстроится из-за меня. Ведь я не послушал ее и выбежал под дождь без зонта. Наверное, я мокрый как мышь.

Женщина с фингалом выглядит не лучше. На самом деле, она выглядит так, будто развалится в любой момент. Она красивая. Но не такая красивая, как моя мама. И она не выглядит такой же умной, как моя мама. Эта женщина выглядит потерянной и сбитой с толку. Неопрятной и одинокой.

— Ммм, — смотрит она через плечо. Потом снова бросает взгляд на меня. — Она сейчас не очень хорошо себя чувствует.

— Тогда, может, Боунз со мной поиграет? — спрашиваю я, держа в руках пакет «Читос». — Я принес его любимые чипсы.

У нее на глазах наворачиваются слезы и медленно скатываются по ее щекам.

— Хочешь с ним поиграть? А ты его не боишься?

— С чего мне его бояться?

Она сглатывает и взмахом руки приглашает меня в дом. На минуту я беспокоюсь за свою аллергию на их кота, но, к счастью, прямо сейчас мне наплевать. Может, это всего лишь уличный кот? Бедняжка... на улице льет как из ведра.

Я усаживаюсь на диван, пока женщина бредет прочь куда-то по дому. 

* * * 

Спустя несколько минут на лестнице раздаются шаги. Вбегает ребенок, и я вижу лишь кожу и темные волосы. Пакет с чипсами мгновенно исчезает у меня прямо из рук.

— Это мне. Кейди сказала, что ты вернешься.

Я в изумлении смотрю на ребенка, на котором ничего нет, кроме нижнего белья.

— Я Боунз.

Боунз — соответствует своему имени (прим. в переводе «кости»). Он такой худой, что выпирают ребра. Ничего кроме шишковатых коленей и локтей. Синяки портят бледный живот ребенка. Это меня злит. Норман виноват в этих синяках?

— Я Йео. Но ты уже это знаешь...

— Ага, Кейди говорила мне. Она сказала, что ты клевый, но я этого пока не вижу. Как по мне, так что-то вроде уродца. Почему у тебя волосы стоят дыбом? Да и твои глаза выглядят странно. Ты ешь кошек? Кейди тебя убьет, если ты съешь ее кота. Просто предупреждаю.

Я не успеваю ответить, как пожилая женщина входит в комнату и улыбается мне.

— Ты, вероятно, сын Флетчера и Кён. Йео, да? Этим летом твоя мама обращалась ко мне насчет нескольких уроков игры на фортепиано. Я — Рут.

— Да, я Йео. Приятно познакомиться, — отвечаю я с вежливой улыбкой.

Она садится в кресло и внимательно изучает меня. Ее седые брови сдвинуты вместе.