Крик и шепот (ЛП)

Она извивается и мечется на кровати, пока ее оргазм не поглощает ее. Подобно демону, овладевающему своей невинной жертвой. Я еле сдерживаюсь, чтобы не кончить прямо сейчас, вместе с ней. Но я хочу сделать это внутри нее, после того, как, наконец, дам ей освобождение.

Когда Кейди, в конце концов, приходит в себя, я вынимаю палец из нее. Ее тяжелое дыхание — это мой наркотик. И он распаляет меня. Я нетерпеливо разрываю зубами упаковку с презервативом и вынимаю резинку. Мой член очень твёрд. Он жаждет снова оказаться внутри нее.

Нам с Кейди хорошо вместе.

Всегда.

— Я люблю тебя, — уверяю я ее, когда дразню ее щелочку набухшей головкой. — Никогда не забывай об этом. Где бы ты ни была. Что бы ты ни делала. Моя любовь никогда не ослабнет.

— Я знаю.

Ее слова умирают в наполненном наслаждением стоне в тот момент, когда я толкаю каждый толстый дюйм моего члена в ее жаждущее тело. Как только я оказываюсь внутри нее, я издаю стон облегчения. Если бы это зависело от меня, мы бы так и жили. Она и я, связанные.

— Скажи это, Кузнечик, — мурлычу я в ее сладкие губы. Мой голос — всего лишь шепот. Как раз такой, какой она любит. — Скажи мне то, что мне необходимо услышать.

— Я тоже люблю тебя, Йео. 

Глава 8

Кейди

Когда-то я прогнала его прочь.

Несмотря на его мольбы.

Несмотря на его слезы.

Несмотря на его почти ярость.

«Прощай, Йео!»

А когда он, блин, заупрямился и почти отказался уходить, я вызвала подкрепление. Боунз и офицер Джо могут быть жестокими, когда нужно. У Йео не было выбора. Кроме как послушать меня.

Теперь он снова у меня в руках.

Снова в моем сердце.

«Больше никаких прощаний, Йео».

Сквозь меня проходит волна возбуждения. От его горячего дыхания на моей обнаженной груди. И любовь с грохотом несется прямо к моему сердцу.

С Йео мой разум спокоен, а душа счастлива. С ним я могу унять все ужасные, отвратительные мысли. Они говорят, что я недостаточно хороша для него.

Но я все равно позволяю ему любить меня.

Как ему хочется.

Обычно.

* * * 

Двенадцать лет назад — за год до смерти моей бабушки и до того, как я осталась с домом и со всеми его демонами, — я разорвала нашу связь. Это было самым трудным в моей жизни. Отрывать каждую частичку себя, которой я была связана с ним.

И все же я делала это. Не делай я этого — Йео умер бы в моем доме.

Несчастным.

Грустным.

Сбитым с толку.

Из-за меня он отгородился от семьи и друзей. И это было очень плохо. Из-за этого его семья терпеть меня не могла. И это разрывало меня на части.

Мой глупый, упрямый мальчик заставил меня поверить, что будет следовать моим приказам. И он следовал… вроде как. Он уехал и получил образование. Теперь как-никак доктор. Но вот он вернулся. И это уже не по плану. И все же сейчас — когда я глажу его прямые черные волосы — я счастлива.

Спокойна.

Я на седьмом небе от счастья.

«Почему он просто не забудет меня?»

«Я доставляю слишком много неприятностей».

Депрессия — часть моей жизни. Она целиком меня поглощает несколько дней подряд. Я часами лежу на кровати, как раньше делала это мама. Прячась от внешнего мира. Скрываясь от своего отражения. Снова и снова прокручивая в голове негативные моменты своей жизни. По мучительному кругу.

Это не то, что я могу с легкостью пережить. Это уничтожает меня.

Но с Йео все это немного слабеет. И мне не хочется вылезать из постели. Это единственное время, когда он со мной. Обнаженный.

Я доставляю слишком много неприятностей.

Моя кожа становится холодной и липкой, когда мои тревожные мысли разбегаются и превращаются в тень. Настоящее сливается с прошлым. И воспоминания, которые я с таким трудом стараюсь забыть, вцепляются в меня и тащат вниз. Все происходит так быстро, что я забываю дышать и, прежде всего, вселить в себя мужество. 

* * * 

— Ты доставляешь слишком много хлопот, — говорит папочка. Его голос холоден как снег, падающий за окном. И я быстро перевожу на него взгляд. Спокойный снегопад предпочтительней его жестоких слов. Когда я не отвечаю, он впивается в мой подбородок своими жесткими пальцами и резко дергает. Он хочет, чтобы я смотрела прямо на него.

В такие дни папочка очень плохой. На самом деле, я уже и не помню, когда в последний раз он был хорошим. Возможно, на мой седьмой день рождения? Он взял меня в «Молочную Хоббита». И там я получила радужный щербет — мой любимый. А затем мы пошли играть в парк.

Мама в тот день болела.