Крик Новорождённых

— Спасибо, что нашла мужество высказать свои мысли. Возможно, мы еще выберемся из этой каши, и, если это произойдет, я позабочусь о том, чтобы тебя вознаградили. А теперь иди. Нам надо очень много сделать, если мы хотим спасти Атреску от всеобщей гражданской войны.

* * *

На этот раз дозорные заметили их приближение, но было ясно, что цардиты и не стремились нагрянуть неожиданно. Это был третий налет. В Броде Чаек все знали, что это означает, и приготовились. Собрание в базилике выдалось долгим и безрадостным, но в конце концов желание жить и работать в том месте, где они родились и выросли, перевесило все другие соображения.

Претор Лина Горсал вышла к тому месту, где цардиты должны были войти в город, и застыла в ожидании. Она смотрела, как они проезжают через пригородные фермы и замедляют скорость, переходя на рысь, а потом и на шаг. Цардиты их заметили, и, что важнее, они так же увидели алтарь Юни, атресской богини плодородия. Шло время жары и урожая, и Юни предстала во всем великолепии, купаясь в радости своих творений на земле.

Горсал стояла под синим небом и обжигающим солнцем, и над ее головой неподвижно висел флаг переговоров. Рядом с ней находились ее управляющие и судьи, все в одежде соластро и без оружия, хоть они и перекрыли дорогу.

Цардиты приближались, чувствуя себя настолько уверенно, что даже не обнажили сабли. Вымпелы трепетали на концах примерно пятидесяти копий отряда, численность которого приближалась к ста пятидесяти. Из-за жары они надели только легкие доспехи для верховой езды. Луки с незакрепленными тетивами были заброшены за спину. Лошади выглядели здоровыми, хотя и несколько утомленными ездой.

Предводитель цардитов спешился, когда они приблизились на двадцать ярдов. Его сопровождали шесть телохранителей. Горсал обрадовалась, что это снова он, хоть он и вышагивал так, словно являлся господином всех окрестных мест.

— Претор Горсал, — сказал цардит, чуть наклоняя голову.

— Сентор Ренсаарк, — отозвалась Лина Горсал, вспомнив его чин, равный чину центуриона.

— Вы все еще здесь, — проговорил он на эсторийском с сильным акцентом. — Это вызывает уважение. И по этому я заключаю, что ваши мольбы, обращенные к вашему маршалу, имели успех. Если, конечно, вы не желаете смерти.

— Ни то, ни другое. — Горсал указала на флаг переговоров. Ренсаарк нахмурил брови и напрягся. — Выслушайте меня, если хоть немного меня уважаете.

Ренсаарк пожал плечами, предлагая ей продолжать.

— Наши мольбы и требования, обращенные к маршалу-защитнику Юрану, отвергнуты. Ваше заявление, которое мы ему передали, вызвало только смех. Но мы — город, который не желает умирать за тех, кто отказывается защищать нас в наших домах и предлагает нам только сомнительное убежище в палаточном городе рядом с Харогом.

Мы хотим мирно жить здесь, в Броде Чаек. Мы хотим торговать с нашими соседями, будь они из Конкорда, Атрески, Карка или Царда. Нам нужна простая жизнь — и у нас простые желания. И потому мы пришли к решению.

Она повернулась и протянула руку к поселку, подавая знак. На каждой крыше Брода Чаек были установлены флагштоки, и у каждого стоял один из жителей. По ее сигналу флаги развернули. Поле, разделенное по диагонали на золотую и белую половины с золотым солнцем на белой части и белым — на золотой.

Это были флаги прежней монархии Атрески.

Лина Горсал обернулась к Ренсаарку.

— Мы больше не считаем себя союзниками Конкорда. В этом небольшом поселении мы стали независимыми, возрождая старую Атреску. Вы видели, что алтари, которые орден хотел разрушить, снова гордо стоят на наших полях. А теперь вы видели наши флаги. Мы здесь все едины, так что теперь решать вам, сентор Царда. Убивайте нас или торгуйте с нами. Возвращайтесь к тому, что было, или оставайтесь навсегда нашими врагами. Что скажете?

Ренсаарк посмотрел на флаги, а потом — снова на Горсал. Отрывистые слова какого-то приказа заставили ее вздрогнуть. Его люди спешились и повели коней в поводу. Лицо Ренсаарка расплылось в широкой улыбке, продемонстрировавшей сломанные гнилые зубы.

— Страхи для вас позади, и дружба с королевством Цард возвращается снова. С вашего шага начинается гибель Конкорда. Этот день — исторический. Это день победы без крови.

Он протянул к ней руки ладонями вверх. Проглотив отвращение к прошлым делам этого человека, Лина Горсал положила ладони сверху. Договор заключен. Судьба решена.

ГЛАВА 27

848-й Божественный цикл, 1-й день от рождения соластро, 15-й год истинного Восхождения

Они вышли за четыре часа до рассвета, их песни и молитвы разорвали тишину ночи. Генерал Гестерис ехал во главе своей армии, двигаясь на юг, чтобы встретить новую угрозу. Он первым громко запел гимн Эстории, который подхватили сначала его экстраординарии, после чего он стремительно пронесся по колоннам пехоты и кавалерии.

Звуки гимна всегда вызывали у Гестериса дрожь. Тридцать тысяч голосов возносили хвалу своей стране и Конкорду.