Крик родившихся завтра

То есть я только потом понимаю, что это выстрел. Сначала мне кажется, что это грохот. Гром и грохот, будто в квартире гроза. Или дом рушится. Но потом я вижу пистолет, который держит Иванна. И Роберта. Он делает мелкие шажки назад, спотыкается и обрушивается на пол. Огромные ботинки дергаются.

Иванна осторожными шажками приближается к Роберту. Он прижимает руки к животу. На рубашке проступает пятно. Галстук так и висит на ее шее нелепой косынкой. В руке пистолет. Голая. Ужасная. Роберт пытается приподнять голову, но у него плохо получается. Он скалится.

Я зажимаю себе рот, чтобы не закричать. Страшно. Еще страшнее, что Надежда по-прежнему сидит в своем углу, куда ее загнал Мерзон.

– Нам надо идти, нам надо идти, – шепчу через ладонь. Надеюсь на чудо. Надежда услышит. И… и что?

– Больно? – спрашивает Иванна. Мне кажется – меня. Трясу головой. – Больно, когда в тебя стреляют?

– Попробуй, – страшно клекочет Роберт. Не голос, а пузырение. – Тэпэдэ за дверью.

– Провоцируешь? – говорит Иванна. Тыкает пятно пистолетом. – Ты знатный провокатор.

– Она всё слышит.

– Плевать. На нее тоже пока плевать. У нас свои дела, не находишь?

Роберт жутко стонет. Иванна дулом пистолета упирается ему в живот. Пятно расползается быстрее.

Иванна слегка поворачивается:

– Надежда, стой, где стоишь. Бежать не стоит. Бежать некуда, так ведь?

– Я умираю, – говорит Роберт.

– Может, помолиться? – Иванна хихикает. – Или коммунисты даже перед смертью не молятся? Зачем вам тогда бог? Что вы с ним собирались делать?

– Помоги мне, – просит Роберт.

– Обязательно. Мы даже эксперимент проведем. В полевых условиях, – она встает, подходит к распахнутой двери, шарит там и возвращается с приемником в руках.

– Ничего, что «Стратосфера»? Устаревшая модель, но для переноса в самый раз. Ты понимаешь, для чего это? – Иванна поворачивается к Надежде, показывает ей приемник. – Тут ведь у нас не город, а сплошное переселение душ. Веришь в бессмертие души?

Не делай этого, Надежда смотрит на Иванну.

– Когда начались первые эксперименты? – спрашивает Иванна у Роберта. – Задолго до меня? Еще никакого города не было, одна «шарашка». И полигон. Как его там? Полигон изучения атмосферных явлений и глубокого зондирования. Обожаю глубокое зондирование! Ты ведь знаешь о башне? – опять к Надежде. – Все о ней знают!

Иванна крутит настройку приемника.

– Всегда хотела вновь оказаться в шкуре умирающего. Наблюдать мучения мучителя со стороны – это как в театре. Хоть и первый ряд, но не сцена же.

– Ты сумасшедшая, – шепчет Роберт. – Но это хорошо… очень хорошо…

– И не надейся, – улыбается Иванна. – Здесь ты не окажешься, – хлопает себя по груди. Мокрые шлепки по потному телу. – Хотя в этом есть противоестественное, согласись. Не случайно все живущие здесь гниют заживо. Последствия того самого глубинного зондирования? Ясно и ежу.

– Иди сюда, – поворачивается опять к Надежде. – Поможешь.

– Не ходи, – набираюсь смелости. – Она чокнутая.

– Думаешь, я чокнутая? Ха-ха. Правильно думаешь. Сколько их во мне побывало – таких же чокнутых? А? – Иванна пинает Роберта, и тот стонет. – Я его буду пинать, пока ты мне не поможешь.

Надежда идет к ней. А я что могу сделать?

Иванна хватает ее под руку и говорит:

– Вот это Роберт Мерзон, резидент Спецкомитета в Дивногорске, которому на роду написано сдохнуть от пули в животе. Он много чего знает, но через несколько минут будет уже всё равно. И это жалко. Явки, пароли, тайники. Всё, как в шпионских фильмах, да? А вот это – «Стратосфера», приемник. То есть не приемник, конечно, а тэпэдэ – трансперсональный движок. Про телепатию в фантастике читала? То же самое, только с неприятными последствиями. А вот ты… Хотя ладно, о тебе потом. Так вот, я сейчас включу этот движок, а твоя задача – держать меня на мушке. Понятно?

Иванна сует пистолет Надежде в руку, шарит под матрасом и достает какие-то металлические кольца.

– Оп-ля! Наручник. Для страховки. Чтоб не дергался.

Она защелкивает одно кольцо на руке, а другое на трубе. Садится около батареи. Жуткая.

– Всё будет хорошо, подруга, – подмигивает Надежде, которая стоит с пистолетом. – Поехали!

Лицо ее пустеет. И я немедленно вспоминаю, что видела такое. А Роберт начинает хрипеть еще страшнее.

– Сучка, сучка, сучка…

Не сразу понимаю кто это, и только потом вижу шевелящиеся губы Иванны. Она отползает от батареи, но цепь не дает.

– Дай пистолет! Дай сюда пистолет, гадина!

Надежда роняет оружие, ноги подгибаются, она садится на кровать. Смотрит на Роберта, который возится в луже крови, как оса, прилетевшая на мед.

Мой черед. Мой выход. Я подхожу к Надежде, беру под локоть.

– Надо идти. Пожалуйста.

В школьной форме она похожа на мальчика. Мальчик плачет.

– Закрой глаза, – говорю, и она слушается.

Поднимаю с кровати, отпинываю пистолет подальше, тащу за собой.

– Это сон. Кошмарный сон. Сейчас мы вернемся домой. Мы выйдем отсюда и пойдем домой. И забудем обо всем. Обо всех.