Крик ворона (ЛП)

— У меня есть еще отмеченный ручей, — сказал он, отдавая еду Дамиену.

Дамиен просто кивнул, пока пил из фляги и грыз сухарь. Он был прав: Рейдин был готов к моменту его пробуждения. Может, вера леди Брирен в него передалась ее мужу.

Они взлетели минуты спустя, устремились к западной стороне пожара. С каждой рекой они проверяли место, а потом опускались. Солдат и разведки не было видно. Может, империя верила, что они убрали Дамиена. Это было им на пользу.

Дамиен встал перед источником воды. Он поднял воду и рассеял ее на ближайшие горящие деревья, потушил, что мог, пока вода не кончилась. Они делали это снова и снова. Дни проходили, время между полетами, едой и поднятием воды стало размытым. Он еще никогда так не давил на тело и силу. Он знал, что не выдержит, но до этого отдавал все, что мог.

Огонь отступил с наступлением ночи, остался лишь небольшой участок красного. Они опустились у небольшого озера, и Дамиен встал у края воды. На миг все расплылось перед глазами. Да, его энергия почти кончилась. Он боролся, поднял руки и послал воду к огню. Пар поднимался в ночное небо.

Все потемнело вокруг него. В нем ничего не осталось. Он был опустошен.

Он отшатнулся, и руки поймали его. Тэгис? Нет, не Тэгис. Тэгис умер.

— Хорошая работа, лорд Дамиен, — сказал Рейдин. — Вернемся в Сурао.

Дамиен просто кивнул, и его голова покачнулась. Он не мог даже идти.

Тьма охватила его, но ощущалась иначе. Его сила уже не была связана в нем, на него не давили прошлое и сожаления. В этот раз он потратил все, каждую каплю сил, и он закончил миссию.

Огонь погас. Сурао был спасен. Еще одна победа над империей.

36

Лицо лорда Харука осунулось сильнее и постарело за год после собрания. Из юного в нем остались только ярко-зеленые глаза, глядящие из-под капюшона. Селена сидела рядом с Дамиеном с одной стороны небольшого стола, леди Аяка и ее отец сидели с другой стороны. Леди Брирен уже полетела на юг к своим воинам. Дым все еще висел в воздухе, но свет солнца стал его пробивать.

— Да, я знал о предательстве великих домов во время первого нападения, — сказал лорд Харук, когда Селена и Дамиен описали все, что успело случиться. — Это передавали поколениям семьи Рафель как напоминание о том, что мы сделали, и предупреждение, что нельзя подписывать соглашения с другими домами.

Горечь наполнила рот Селены, и она сцепила ладони под столом. Он знал? Когда больше никто не знал до того, как лорд Ренлар обнаружил скрытые записи в Шаналоне?

Леди Аяка уставилась на отца, тот избегал ее взгляда.

— Почему мне не сказали об этом? — спросила она своим мягким музыкальным голосом.

— Твое время еще не настало.

— Почему вы не поговорили об этом с другими домами? — спросил Дамиен.

— Потому что каждый дом выбирает, как поступать с историей. Ваш дом, — лорд Харук посмотрел на Дамиена, — выбрал скрывать то, что они сделали. Как и дом Люцерас. Дом Вивек не хотел, чтобы знания умерли, записал это и спрятал. Но мой дом помнит, чтобы не повторить ошибки.

— И вы все еще останетесь нейтральными, хотя империя сделала такое с вашей землей?

Лорд Харук вздохнул, капюшон зеленой мантии бросал тень на его глаза. В комнате стало тихо, лишь птица пела за открытым окном.

Одно решение их домов сотни лет назад повлияло на многое: ненависть ее дома, недоверие среди других домов, бремя и страхи дома Рафель. Их предки понимали, что они сделали, чтобы спасти себя от империи? Это того стоило?

Леди Аяка протянула руку к отцу.

— Отец, возможно, пора оставить прошлое в прошлом и допустить возможность, что каждый дом изменился. И нам нужно измениться. Мы не можем биться с империей одни. Командир Орион сотрет наш дом. Он не принимает нейтралитет, а теперь убивает наш народ.

Лорд Харук поднял голову.

— Как мне поверить, что вы не сделаете так же? Нейтралитет сохранял дом Рафель во время первой войны с империей. Зачем мне объединяться с домами, что бьют в спину другому?

— Я тоже думала об этом, — Селена подняла голову. — Когда только узнала о произошедшем четыреста лет назад. Предательство моего дома, почти истребление предков заставило меня задуматься, могу ли я доверять хоть кому-то, — она оглядела комнату, посмотрела на леди Аяку, а потом на Дамиена.

Дамиен посмотрел на нее с пониманием и кивнул продолжать.

Селена выдохнула.

— Но я знаю, что не хочу, чтобы империя победила. Я не хочу, чтобы меня лишили гор, которые я люблю. Я не хочу, чтобы умирал народ, который я клялась защищать. Но я не буду жертвовать жизнями тех, кто не знает, за что умирает.

Она подумала о тех, за кем приглядывала, когда их души угасали. Они знали, за что боролись. И они были готовы заплатить цену.

— Я обещаю это всем вам. Моих предков отдали империи, чтобы дома могли победить в войне. Их не просили, им не сообщили. Я так с вами не поступлю. Мы все должны знать, с чем столкнулись, и чего это стоит.

— И что вы сделаете, леди Селена? Откажетесь использовать силу, как ваш предок?

Селена напряглась.

— О чем вы?