Крикеры

Его пауза затянулась.

«Прямо как тот наркоторговец, которого мы нашли, Родс. Он был торговцем „ангельской пыли“ из другого города. И с него содрали кожу».

— Я слышала, что они нашли по меньшей мере дюжину тел, — продолжала она. — И кожа была содрана каждый раз. Маллинз поручил Адамсу и Норту провести расследование. А потом однажды — четыре или пять месяцев тому назад, я думаю, они оба просто исчезли.

Фил пожевал внутреннюю сторону щеки.

«Исчезли, да?»

Это был второй раз, когда она сказала ему что-то, что прямо опровергалось Маллинзом. И когда они нашли тело Родса? Маллинз казался искренне потрясённым, но он также казался…

Фил не совсем понимал, что происходит. Но ему это не нравилось. Зачем Вики придумывать что-то подобное? И если это правда, то почему Маллинз не сказал ему об этом?

«Что бы это ни было, — сказал он себе, — я это выясню».

Он вернулся в нужное русло.

— Так что же именно произошло? Я имею в виду, Адамса и Норта?

В её голосе снова послышался мрачный шёпот:

— Никто не знает.

Фил провёл рукой по щеке, гладя щетину.

— О’кей. Но как ты думаешь, что с ними случилось?

Она высоко подняла брови.

— Я? Я думаю, что они были убиты теми же людьми, которые проделали работу с этими наркодилерами. Они, вероятно, на дне одного из болот, прикованные цепями к крышкам люков. Если ты спросишь меня, они подошли слишком близко, так что их прикончили!

— Да, Вики, но к чему они подошли слишком близко?

— Не знаю, — неуверенно ответила она.

«Я знаю, — подумал Фил. — Они слишком близко подобрались к бизнесу „ангельской пыли“ твоего крикера-муженька. Вот к чему они подошли слишком близко. Поэтому он убил их. У меня странное чувство, что ты это знаешь, Вики. Но ты не скажешь этого, потому что прикрываешь своего мужа. Того самого парня, который использует тебя как кусок мяса, чтобы показать своим друзьям-наркоманам. Того же скользкого, уродливого ублюдка, который накачал тебя кокаином и заставил крутиться в дешёвом стриптиз-клубе!»

Она снова полезла в сумочку, повторяя призрачный ритуал своего проклятия. Две крошечные ложечки белого порошка исчезли из ложки у неё в носу, и снова Фил почувствовал, что разрывается между двумя противоположными полюсами. Часть его самого, которая всё ещё переживала о ней, а затем другая часть, полицейская часть, часть, которая знала, что если он будет возражать, то позволит личным чувствам помешать целостности дела.

«Срань господня… — подумал он очень медленно. — Что же мне делать?»

Теперь кокаин связывал её по рукам и ногам. Её лицо вспыхнуло. Её дыхание участилось, она казалась взволнованной. Она продолжала принюхиваться только к воздуху и бессознательно потирала руками свои почти голые белые бёдра.

«Должно быть, это какой-то первоклассный кокс, которым он тебя кормит, — подумал Фил. — Наверное, чистейший».

Чем чище, тем лучше, верно, Вики? Чем проще держать тебя в узде, тем больше ты разрушаешь себя ради его кошелька и статуса. И тут самое печальное из всех размышлений ударило ему в голову…

Кокаиновые наркоманы никогда долго не держались. Они себя исчерпывали.

«Что будет делать Наттер, когда от неё ничего не останется? То же самое, что он, блять, сделал с Адамсом, Нортом, Родсом и всеми этими другими людьми…»

Вот как это работало. В конце концов коксовые королевы изживали себя. Потом они становились обузой.

А такой парень, как Наттер? Он выбросит её, как мусор на следующей неделе.

Это было тяжело. Это была женщина, в которую он когда-то был влюблён, и вот он сидит с ней в машине, наблюдая, как она нюхает кокс до беспамятства. И зная, что он ничего не может с этим поделать, он почувствовал себя ещё хуже.

Но что он мог сделать? Остановить всё это? Раскрыть ей всю тайную операцию? Она сдала бы его в мгновение ока. Или что ещё? Уволиться из департамента, затащить её в окружную реабилитационную программу, зная, что есть только десять процентов успеха?

«Всё, что я могу сейчас сделать, — посочувствовал он, — это сыграть в игру».

— Фил? — спросила она.

— Что?

Он полагал, что должен был предвидеть это. Почему он этого не предвидел? Теперь она была взвинчена, накачана кокаином до самых жабр, и хотя она претерпела катастрофические изменения с тех пор, как их отношения закончились, её чувства к нему, вероятно, не изменились.

«Я — единственное напоминание о том, что её жизнь не всегда была такой адской, как сейчас», — подумал он.

Её рука лежала на его ноге. Он мог чувствовать её тонкий жар.

— Как всё могло так испортиться? — спросила она самым несчастным голосом, который он когда-либо слышал.

— Не знаю, — ответил он.

Её рука скользнула вверх. Её тело придвинулось ближе.

— Почему бы нам не притвориться… что с нами никогда не случалось ничего плохого?

До него донёсся импульс, похожий на тревогу. Желание оттолкнуть её руку, отругать, сказать, что пути назад нет. Но вместо этого, он не сделал ничего, чтобы разубедить её.

Он вообще ничего не ответил.

Что в данном конкретном случае было равносильно ясному согласию.

Не было никакого повторного разрушения старого льда. Вместо этого какое-то странное, необъяснимое течение в воздухе притянуло их ближе…