Крики прошлого

— Я…я не знаю.

— Как это? Нужно обязательно найти ее для дачи показаний в суде!

— Я не знаю, где она может быть! — рассердившись, ответил Виктор. — Я привел ее домой, и она была у меня, а потом исчезла, сбежала, испарилась!..

— Тише, тише, — успокаивающе отвечал Геннадий. — Нас могут услышать! Так, хорошо. Что ты о ней знаешь? Как ее зовут, откуда она, где жила, училась? Ну? хоть что-нибудь-то ты должен о ней знать!

— Ее зовут Кристина, и она учится со мной в университете в одном потоке. Это все, что я знаю.

— Ну, хорошо. Этого достаточно. И еще. На видео я увидел с тобой еще одного парня. Кто он и где сейчас?

— Это Филипп. Нас Егор познакомил, когда мы покупали наркотики, — стыдясь своего признания, Виктор сделал небольшую паузу, а после, сравнив остальные свои оплошности, решил, что наркотики не так уж и страшны. — Это он дал мне пистолет, а потом почему-то помог. Я о нем толком ничего не знаю, скорее всего, Филипп — вообще не его имя. Помню, он говорил, что уедет в Питер, поэтому Вы вряд ли его найдете. Но я в нем уверен! Он не сможет помочь папе как свидетель, но никак и не навредит — это уж точно! — почему Виктор сказал неправду, он до сих пор не знает. Видимо, просто побоялся еще больше навредить или подставить Филиппа.

— Да уж, помог он тебе… Не дав он тебе оружие, ничего бы и не было! — Возмущался Геннадий Юрьевич.

— Я бы тогда камнями их забил, — очень тихо, но все-таки так, чтобы было слышно собеседнику, возразил Виктор.

— Ладно, мне нужно идти координировать нашу армию юристов-дармоедов, а ты оставайся здесь и никуда не выходи из комнаты, понял? — последние слова Виктора юрист оставил без внимания.

— Да, — Геннадий Юрьевич уже, было, собрался уходить, как Виктор его остановил. — Постойте! Кто-нибудь еще знает правду?

— Кроме Нади, никто. И не нужно, чтобы кто-нибудь знал. С твоей мамой мы уже поговорили.

— Это поэтому она никак не может успокоиться? Она знает, что папа не виноват, но ничего не может поделать, — подытожил Кротов.

Геннадий, взяв его за плечи, два раза кротко кивнул, сказав при этом: «Держись», — встал и вышел из комнаты. И вот Виктор снова один, погруженный во мрак своих страхов. Хоть родные его находились всего в нескольких жалких метрах, он чувствовал между ними целую бездну. Как ему быть? Что ему делать? Братья его ненавидят, так как считают, что отец страдает именно из-за него. А что Ксюша? Его маленькая сестренка. Что же в ее душе происходит в это время? Виктор считал, что скорее всего она тоже злится на него… Но Виктор все же думал, что они правы, и даже не рассчитывал на их прощение, на их любовь; он не считал себя достойным этого, он не считал себя достойным быть прощенным… быть счастливым. Новое чувство в его коктейле страстей — чувство быть не достойным любви. Не ощущать себя частью семьи из-за своей же собственной никчемности. Только в этот момент Виктор задал себе вопрос: «Что же я наделал?» — Хоть и раскаялся, но все же был уверен — худшее еще впереди.