Крикса

И вот губы… Они растягивались горизонтально к ушам, обнажая длинную и чёрную щель.

– Волк придет, сказку споёт! – пела женщина сквозь эти страшные губы. – Будет сказка добрая, будут сны хорошие. Будет сказка злая – будет всем нам…

Она убрала руки, и закутанная в ткань мама плашмя упала на твёрдый пол. Звук вышел такой, будто мокрую рыбу уронили на стол.

– Мама! – Галка выронила из рук нож.

Болотный запах, гниль эта, забил ноздри. Женщина развернулась, вновь потеряв интерес к Галке, и пошла к кровати, скрипя старыми половицами. Галка упала на колени возле мамы, принялась распеленывать, стаскивать с неё отсыревшее покрывало. Мама лежала вся мокрая, с блестящей кожей. Спала, глубоко и ровно дыша. Глаза её бегали под закрытыми зрачками.

– Мамочка, просыпайся скорее! Надо проснуться!

Можно ли пробудить человека в своём сне? Галка осторожно похлопала маму по щекам. Безрезультатно.

– Спи, малыш, спи, малыш, глазки закрывай…

Тихое пение, похожее на скрип ветки на ветру. Женщина в это время запеленала папу в простыни и теперь покачивала его под колыбельную. Из простыни торчала лишь левая папина рука, нелепо согнутая в локте, и голые ступни.

Галка вскочила, озираясь. Что ещё можно сделать? Как спасти папу? А и надо ли спасать? Это ведь был её сон. Её кошмар. Тут нужно проснуться именно ей.

Подбежала к электрической плите и щёлкнула выключателем.

Как-то папа нахваливал старый фильм ужасов про мужика, который приходил к людям в их снах и убивал их там. Какая-то нелепица, в лучших традициях стариковских ужастиков. У мужика была обычная перчатка, с лезвиями вместо пальцев. Сбежать от него можно было только проснувшись. А никто и никогда не мог проснуться. Никому не хватало на это сил.

– Твой сон, малыш, твой крепкий сон мы бережём со всех сторон…

Кроме противного и скрипучего пения вокруг больше не было никаких звуков. Словно мир в комнате провалился в бездну. Женщина покачивала папу с какой-то противоестественной любовью и заботой. Склонила голову. Волосы теперь касались простыни.

Извилина электроплитки уже накалилась докрасна. Тихо жужжала, будто предупреждая об опасности. Не нужно прикасаться, будет ой как сильно больно. В реальности. А во сне?

Галка размышляла не дольше секунды, а затем положила ладонь на красный завиток.

Боль вдруг прыгнула от руки к предплечью и прямо в висок. Галка завопила. Жуткая, жуткая боль! Запах её горелой кожи перебил все остальные запахи вокруг. Перед глазами вдруг задергались белые пятнышки. Но самое ужасное – сон так и не прошёл, видение не рассыпалось на части, а женщина в белом платье из комнаты никуда не пропала.

Галка затрясла обожжённой рукой, кинулась поскорее к раковине, подставила обожжённую ладонь под ледяную струю.

– Мама! Папа!

Никто из них не просыпался. Мало того, от Галкиных воплей женщина перестала петь и обратила жуткое лицо в её сторону. Папа упал на пол, стукнувшись голыми ступнями о стул. Звук вышел глухой, страшный. Сон не проходил.

– Кто-нибудь, проснитесь!

Кусочки Галкиной кожи прилипли к электроплитке.

Женщина без лица перешагнула через папу. Вытянула руки с длинными пальцами. Как в кино. Как в страшном сне.

Галка побежала к двери. Тут расстояние-то всего три метра. Распахнула, перепрыгнула через порог в узкую прихожую, где было навалено много всего – обувь, насос, сумки с сапами, удочки, вёдра. Запнулась. Что-то с грохотом посыпалось на голову. Сетка какая-то, жестяные банки, хлам. Побежала к дверям из домика. Никто не закрывал тут двери на замок, бояться-то было нечего.

В нормальных домах все входные двери открываются наружу, чтобы в случае чего, пожара, например, можно было просто толкнуть её посильнее и вывалиться на свежий воздух. Галка толкнула. Дверь отворилась, и сразу же она почувствовала прохладу, услышала громкий гомон лягушек неподалеку, увидела пятна тусклых фонарей и яркий свет в окнах двухэтажного хозяйского дома.

Галка вздохнула глубоко, набрала побольше живительного воздуха в лёгкие, чтобы погромче закричать, позвать на помощь. Кто-то же обязательно к ним придёт! Но в эту же секунду тонкие и костлявые пальцы цепко ухватили её за плечи и вдёрнули через высокий порог обратно, в ещё больше сгустившуюся темноту дома. Прохладу тут же как отрезало, все звуки пропали, и Галку снова обволокла темнота. Она запнулась снова, но на этот раз не смогла удержаться на ногах. Упала спиной назад, взмахнула резко руками, хватаясь за что-то податливое и очень ненадежное. Увидела перед собой недоделанное и жуткое лицо. Улыбка до ушей – чёрный провал. Глубокие бороздки скользили от лба к подбородку, будто чья-то дрожащая рука его пыталась расцарапать. Запах болотной гнили и мха. Темнота.

Женщина склонилась над ней так низко, что Галка даже могла прикоснуться кончиком своего носа к её коже. Она чувствовала, как чужие пальцы проворно бегают по всему её телу, будто щекочут. Да, точно, они щекочут. Против своего желания хихикнула. Организм на подобное реагирует уж совсем неадекватно.

– Прекратите…

Женщина не шевелила ни головой, ни телом. Только руками. Щекотала. Под мышками, вокруг живота, под шеей.