Криминальная империя

Пару вечеров он потратил в местном ночном клубе, чтобы понять, кто тут торгует. Румяный сытый нагловатый паренек крутился то возле одной компании, то возле другой. Казалось, все его знают, а он знает всех. Но главное Игнатьев стал замечать позже – паренек уже трижды уходил с кем-то в мужской туалет. Наверняка чтобы продать очередную дозу.

Второй пункт плана Игнатьева заключался в определении связей «румяного». Мастерство слежки дало результаты еще через два дня. Игнатьев засек продавца в момент передачи им денег другому человеку. Интеллигентного вида тип в очках мог быть мелким оптовиком – тем, кто снабжает дозами продавцов. Теперь он стал пасти этого интеллигентного посредника. Ведь где-то он должен хранить запас наркотиков. И явно не дома.

И еще через пару дней место определилось, это была автоматическая камера хранения на железнодорожной станции. Игнатьев уже понял примерную схему, когда и как происходит раздача мелкой партии рядовым продавцам. И он сообразил, что сегодня небольшая партия лежит именно в одной из ячеек. А завтра утром очкарик обязательно загрузит в нее некоторое количество «товара».

Взял он очкарика в тот момент, когда тот открыл ячейку. Делать пришлось все быстро. Хотя никакой охраны на глаза Игнатьеву не попадалось в эти дни, с уверенностью сказать, что очкарика не охраняют, было нельзя.

– Замри, или я стреляю! – тихо сказал Игнатьев, ткнув очкарику в спину короткой стальной трубкой, выдаваемой за ствол пистолета.

Парень послушно замер. Игнатьев приоткрыл дверцу, которая уже была раскодирована, и увидел с десяток небольших бумажных пакетиков. Расфасовка! Он сгреб их в подготовленный черный пакет и толкнул очкарика в спину.

– Иди и не вздумай пытаться бежать или знак кому подать. Убью сразу! Иди неторопливо.

Придерживая очкарика под руку, Игнатьев вывел его из вокзала через боковую дверь к поджидавшей машине такси. Они сели на заднее сиденье, и автомобиль тут же рванул с места. Всю дорогу Игнатьев прижимал к боку парня под видом пистолета стальную трубку. Молчаливый водитель такси, не имевший к этой «операции» никакого отношения, увеличивал подозрения очкарика, что он попал в руки группы неизвестных.

На окраине машина остановилась, и «похититель», к изумлению парня, расплатился с водителем. Потом они вышли, и Игнатьев повел очкарика к реке.

– Может, вы скажете, что вам от меня нужно? – не выдержал парень. – Вы кто вообще?

– Сейчас узнаешь.

– Заберите пакет… от меня вам что нужно-то, – заныл очкарик, которого начало покидать мужество. – Я никому не скажу, что видел вас в лицо.

– Да хоть и скажешь, – равнодушно ответил Игнатьев. – Ну, вот и пришли. Здесь и поговорим.

Игнатьев пихнул парня так, что тот упал на траву. Он спрятал в задний карман брюк металлическую трубку, чтобы этот тип, в страхе прижимающийся сейчас спиной к березе, все еще думал, что у захватившего его человека в кармане оружие. Присев на корточки, Игнатьев высыпал на траву все пакетики, подровнял кучку и посмотрел на очкарика.

– На какую сумму здесь? Миллиона, наверное, на три, а может, на пять? Слушай, а когда ты за них должен деньги вернуть поставщикам? Не слышу ответа?

– Я ничего не знаю… я не знаю, что вы тут мне показываете. Это не мое!

– Да ну! – нехорошо улыбнулся Игнатьев. – Не твое? Ну и хрен тогда с ним! Чего его жалеть, правда? Тем более что ты не знаешь, что это такое. А что у меня тут в пакетике есть еще? Ага, пузырек бензина для зажигалок. Это я в магазине сегодня купил для своей зажигалки. А вот, кстати, и она. Интересно, а если эту кучку полить бензинчиком, а потом зажигалкой чикнуть, она загорится? Я думаю, с бензинчиком все загорится. Ну, начали!

– Подожди! – чуть ли не заорал очкарик. – Что ты делаешь, идиот?

– Честно? – Игнатьев посмотрел в глаза парню взглядом искреннего человека. – Если честно, то я сейчас развязываю тебе язык. Можно было бы, конечно, полить бензином тебя, а потом поджечь. Но это мне ничего не даст. А вот угрозой подставить тебя под огромные бабки, я думаю, мне удастся кое-что узнать? Как ты думаешь?

– Слышь, не делай так… – вытаращив глаза, очкарик смотрел на пузырек, который клонился на кучу бумажных пакетиков. – Тебе что, жить надоело? Ты совсем больной? Ты, придурок!

– Какой ты агрессивный, – покачал Игнатьев головой. – И грубый. Разве так можно от кого-то чего-то добиться? Добротой, лаской надо.

– Да пошел ты… Чего ты хочешь?

– О! Умнеешь. Сообразил, что мне от тебя что-то надо. – Лицо Игнатьева мгновенно изменилось, и теперь на очкарика смотрел жесткий, даже жестокий человек с холодными глазами убийцы. – Значит, так. Отвечаешь на вопросы – забираешь свое хозяйство и уматываешь. Не отвечаешь – смотришь, как оно горит, а только потом уматываешь. Что ты там плести будешь своим хозяевам, мне неинтересно. Усек?

– Если я рот открою, то меня пришибут.

– А кто узнает, что ты его открыл? Мне, например, тоже неинтересно тебя закладывать. Ты мне живой потом понадобишься.

– Ты кто, мент, что ли?