Криминальная империя

Игнатьев смотрел на него и понимал – этот пожилой человек уже жалеет, что связался с ним и откровенно рассказал, какой камень у него на душе. Что повелся он на энтузиазм Игнатьева, а теперь во всем разочаровался, наверное, еще и испугался. И не верит он, что Игнатьев сможет помочь ему. А может, просто опять, как в молодости, считает, что в городе все нормально, а Игнатьев сгущает тучи, наводит тень на плетень. Настроение следователю нужно было поднять.

– Иван Трофимович, я вижу, у вас пропал энтузиазм? А меня, между прочим, вчера поздно вечером четверо бандитов пытались убить на улице. А еще я двое суток не спал и не мылся. Вы мне разрешите прийти сегодня к вам? Я буду очень осторожен, потому что я теперь много знаю и очень дорожу этими знаниями. А уж дома вы мне все и расскажете. Я не боюсь показаться навязчивым, просто напомню, что я, чужой человек в вашем родном городе, пытаюсь сделать то, что вы сами должны были тут сделать. Не я должен жизнью рисковать, а вы – прокуратура, уголовный розыск.

– Вы меня, Зосима Иванович, как-то не так поняли. Я просто очень устал. Возраст, знаете ли. А ко мне вы обязательно приходите, я вам сейчас напишу адрес…

– Тихо, тихо, тихо! Ничего писать не надо. Достаточно назвать его. Я запомню.

Игнатьев вышел со двора и быстрым шагом пошел к машине, где его ждали оперативники. И тут его что-то остановило. Что-то знакомое мелькнуло. Игнатьев остановился и обернулся. Мимо него прошли двое в костюмах. Походки деловые, явно начальники идут. Один со странной шевелюрой, которая кажется растрепавшейся, и он ее часто поправляет рукой, а второй какой-то невзрачный для большого начальника. Может, и не начальник, а помощник. Или… Игнатьев вспомнил, где он видел похожего человека. Похожий человек выходил из той самой двери в ангаре, из помещения, где сейчас работают эксперты.

– Иван Трофимович! – быстро заговорил Игнатьев в трубку, как только Пугачев отозвался на его звонок. – Сейчас во двор вошли двое солидных в костюмах. Один такой… нечесаный, что ли. Запомните их, а вечером мне скажете, кто это такие. Это очень важно.

Первым подходившего к машине Игнатьева увидел Ионов, сидевший на переднем пассажирском сиденье. Он что-то сказал Червоненко, и тот, хмурясь, кивнул. То, что молодые опера сидят злые и подозревают его черт знает в чем, разозлило и Игнатьева. Он рывком открыл заднюю дверь и плюхнулся на сиденье.

– Поосторожнее, – пробурчал Червоненко, – машина своя, не казенная.

– Так в чем вы меня подозреваете? – пропустил Игнатьев замечание мимо ушей. – Что я вас надул? Спектакль разыграл? А ответьте мне, голуби, на один глубоко философский вопрос. А на хрен мне это нужно?

– А вдруг вы маньяк! – почти заорал Червоненко, развернувшись к Игнатьеву на сиденье всем корпусом. – Я в вашу медицинскую карточку не заглядывал. Я не знаю, за что вас из органов попросили, вдруг по причине плохого психического здоровья.

– Ладно тебе, – попытался успокоить друга Ионов. – Чего ты в самом деле?

– А чего он! – уже тише сказал Червоненко. – Вопросы философские задает! Умные все, только работать некому.

– Орешь? Это хорошо, – усмехнулся Игнатьев с недобрым прищуром. – А вот так же, с бурными эмоциями скажи мне, почему провалилась операция, если я о ней никому, кроме вас двоих, не говорил?

– Да мы даже начальству не докладывали, – с изумленным лицом повернулся к Зосиме Ивановичу теперь уже Ионов. – Вы что, хотите сказать…

– Что информация утекла к бандитам, – подтвердил Игнатьев. – Именно это я и хочу сказать. Подумайте, прежде чем орать.

– Фигня все это, – проворчал Червоненко. – Вон, прокуратура организовала операцию по своей линии, значит, и там знали. Им-то кто сказал?

– Я, – довольным тоном ответил Игнатьев. – Я и сказал.

Теперь уже оба оперативника повернулись назад и уставились на Игнатьева.

– Так объясните свои загадочные действия, – предложил Червоненко, хотя по его лицу было видно, что он уже сообразил и сам.

– А чего объяснять? Я тут один как перст среди продавшихся и преступивших закон чиновников, полицейских, прокуроров. Я как-то должен выяснить, кто ссучился, а кто еще остался порядочным человеком? Теперь мне ясно, что информацию слил либо кто-то из вас двоих, либо один человек в прокуратуре.

– Пугачев? – хмыкнул Ионов. – Это личность известная, наслышаны. Можно было бы и не проверять. Ясно, значит, нам вы тоже не верите? Обидно… Я-то ладно, я в ментовку пришел просто так… прикольно, интересно. Ну и… чтобы в случае наездов шушеры всякой рычаги и полномочия были бы. Со мной понятно, а вот он, – лейтенант ткнул пальцем в Червоненко, – мент в третьем поколении. У него и деда, и отца бандиты убили.

– Отец потом умер, – буркнул Червоненко.

– Потом, через год. И потому, что пулю оставили внутри. Ее вынимать было опасно. Вот так-то, товарищ майор.

– Я вам, ребята, верю, но и вы меня поймите. Я рискую головой. Кстати, вчера меня чуть не пришили, еле отбился.

– Опа! – расплылся в улыбке Ионов и весело блеснул глазами. – Вот, значит, как! А мы думали, что это свои разборки. А это наш майор Валета завалил.

– Какого Валета?