Криминальная мистика

…Сразу после задержания «святой компашки» (Великий Наставник, садясь в автозак, снова вошел в роль проповедника и начал стращать покусившихся на его свободу карами и небесного, и земного свойства) Стас вместе с той же командой оперов отправился в сторону Одинцова. Уже около девяти вечера, в полной темноте они прибыли к дому Фазильбекова, высящемуся на отшибе небольшого дачного поселка, расположенного на берегу озера.

Усадьба Великого Наставника со всех сторон была окружена высоченным забором и охватывала никак не меньше четверти гектара земли. Подойдя к воротам, Крячко услышал, как во дворе забесновались, судя по басовитому лаю, два огромных «баскервиля». Он нажал на кнопку звонка, и вскоре послышался зычный мужской голос:

– Кто там? Кого принесло?

– Открывайте, уголовный розыск! – потребовал Станислав.

– Да пошел ты, знаешь, куда? – с откровенным хамством проорал его невидимый собеседник. – Никаких распоряжений хозяина не было, а сунетесь – получите дроби волчьей! Ясно? Вон и два хороших барбоса давно свежатины не ели, чистокровные кавказцы. Порвут – пикнуть не успеешь.

– Мы тебя предупредили? Ну, тогда пеняй на себя… – Крячко оглянулся на ожидающих его команды оперов: – Ребята, сейчас меня поднимете, перемахну через забор и там на месте разберусь.

– Станислав Васильевич, а может, я? – предложил один из парней. – Забор высоченный, вы – не хиленький. А я все-таки покомпактнее.

– Давай! – махнул рукой Крячко. – Только смотри, действуй решительнее. Мне не хотелось бы потом перед твоими близкими отдуваться, вроде того, сам спрятался за чужую спину, а тебя подставил. Кстати, сейчас первым делом глянешь – не держит ли этот недоумок ружье наготове? Ладно, начали. Вы – к изгороди, а я буду отвлекать внимание.

Он подошел к калитке и начал долбить в нее кулаком, требовательно крича:

– Эй, открывай ворота! Живо! Сейчас сюда подъедет ОМОН, пинков получишь по полной! Я кому сказал? Открывай, давай, живо! Эй, оглох, что ли?

Собаки, реагируя на стук и незнакомый голос, подняли немыслимый гвалт. Откликнулся и охранник, который начал материться и грозить тем, что сейчас выйдет и вразумит-таки нарушителя его спокойствия. Пользуясь этим, опер проворно перебрался через стену и, спрыгнув во двор, жестко скомандовал:

– Стоять, не двигаться! Пристрелю, не задумываясь!

Менее чем через минуту калитка распахнулась, а рослый мужик лет пятидесяти, оправдываясь, пояснял, суча руками:

– Вы уж извиняйте, что я так-то вот… Ну, а куда денешься? Работа такая. Вы это, Махмудычу тогда уж скажите, что сами вошли, что я вас не пускал. Хорошо?

– Хорошо, хорошо… – отмахнулся Станислав. – Если сегодня в СИЗО буду – обязательно ему передам. Пусть порадуется твой Махмудыч – он теперь сюда не скоро вернется.

Команда проследовала в дом, где, кроме двух молоденьких девушек – одна русская, а другая уроженка Кавказа, была еще пожилая тетка, орудовавшая на кухне. Известие о том, что Великий Наставник арестован, повергло всех троих в недоумение и даже шок. Показав им постановление на обыск, Крячко предложил добровольно сообщить, где хранятся оружие, взрывчатка, наркотики. Поскольку женщины объявили, что ничего подобного в доме не имеется, он приказал операм приступать к осмотру помещений.

Прошло полчаса, потом час. Уже изрядно подуставшие опера обшарили в доме каждый уголок, но ничего такого, что могло бы представлять интерес, им найти не удалось. Неожиданно зазвонил телефон Станислава. Это был Гуров. Выслушав Льва, Крячко оглянулся и, увидев женщин, наблюдающих за операми из кухни, направился к ним.

– Кто здесь Зара, сестра Абу Альбиханова?

– Ну, я сестра Абу Альбиханова, зверски убитого русскими отморозками. Что, теперь и мой черед настал? – с вызовом спросила та.

– Нет, – качнул головой Стас, – русские тут ни при чем. Убил вашего брата Реваз Фазильбеков, ударом ножа в сердце, о чем сейчас в своем официальном заявлении сообщил Владимир Багджа. В момент убийства он находился рядом и даже помог вывезти труп к стадиону «Динамо».

На лице девушки появилась гримаса недоверия и горестного удивления.

– Этого не может быть! Он поклялся мне на Коране! – прошептала она.

– По словам Багджи, Фазильбеков в отношении вас поступил весьма непорядочно, что стало известно вашему брату. Он пришел к Ревазу и потребовал объяснений. Ссора перешла в драку, и Фазильбеков ударил Абу ножом в грудь. Вот и вся правда.

– Грязный, подлый шакал! Как его рука не отсохла, когда он положил ее на Коран?! Ну, хорошо же! Идемте! – решительно сказала Зара и, выйдя из кухни, подошла к внешне ничем не примечательной двери кладовки, открывающейся в прихожую, которую опера уже осматривали.

Открыв дверь, она указала на встроенный в стену шкаф, заполненный всевозможными банками и склянками:

– Выставляйте все оттуда!