Криминальные гастроли

Мама Татьяны Максимовны оказалась невысокого роста, чуть полноватой радушной женщиной, которая встретила Гурова как родного и, сразу же усадив за стол, напоила чаем с домашними булочками. Гуров выпечку любил, но Мария редко баловала его домашними изысками, считая сдобу вредной для фигуры (особенно для своей, которую она берегла для сцены), а заодно и для здоровья. Поэтому Лев Иванович от угощения отказываться не стал, а ел с удовольствием и нахваливал довольную его комплиментами хозяйку. По ходу разговора с Марией Ильиничной, так она ему представилась, он выяснил все подробности встречи батюшки и матушки с Костюшкиными и попросил подробно описать ему их.

– Ой, – всплеснула руками женщина, – это же просто что-то невероятное было! Нет, я понимаю, что они, по всей видимости, хотели, чтобы все было, как это говорят, инкогнито. Я понимаю, что добрые дела по православному и христианскому канону делаются не напоказ. Но чтобы так шифроваться! Я батюшку даже и не узнала сначала. Такой мужчина импозантный и интересный оказался, без бороды-то. Матушка Елена, она так представилась мне, была одета не так, как в тот день, когда они ко мне первый раз приходили, но все же – скромно. Платье – ниже колен, на ногах – туфельки на каблучке, но не на высоком…

– Вы меня извините, что перебиваю, Мария Ильинична, – вклинился в речь словоохотливой женщины Гуров. – Меня больше не одежда интересует, а лицо, фигура, рост.

– Ах, ну да. Это я не совсем поняла про внешность, – Мария Ильинична подлила Гурову еще чаю и, присев рядом с ним, стала вспоминать нужные полковнику подробности. – Так вот, матушка примерно с меня ростом, а у меня рост метр шестьдесят три. Комплекция у нее… Ну, худенькая она, стройненькая.

– А возраст матушки каков? – уточнил Лев Иванович, прихлебывая чай.

– Наверное, ровесница моей Танечки будет. Но вы ведь сами знаете поговорку, Лев Иванович, что маленькая собачка до старости щенок, а поэтому вполне возможно, что я и ошибаюсь, и матушка Елена постарше Тани будет. А отец Селиваний – сорока пяти – сорока семи лет мужчина. Да, и уже даже с сединой такой благородной в волосах. Волосы густые, а глаза… Вот не помню точно, но не темные, не карие – это точно. Скорее, или серые, или зеленые.

– А черты лица? Крупные или мелкие?

– Нормальные черты. Не крупные и не мелкие – обычные, – ответила Мария Ильинична. – Я словами плохо могу описать, но если нужно составить портрет, то я помогу. Они у меня прямо перед глазами оба так и стоят.

– Вот и замечательно, – отодвинул в сторону кружку Гуров. – Спасибо вам, Мария Ильинична, за угощение. Первый раз такие вкусные булочки с корицей пробовал, вот честное полковничье слово!

– Ой, ну что вы, – смутилась хозяйка. – Это еще моей прабабушки рецепт. Они с прадедом свою пекарню во времена НЭПа держали и всю Сретенку обеспечивали кренделями, хлебом и булками.

– Значит, вам талант кулинара от прабабушки достался, – улыбнулся Гуров и предложил: – Поедемте со мной прокатимся, Мария Ильинична, – до улицы Житной, шестнадцать. А потом, когда мы с вами все показания запишем и фоторобот составим, то я вас обратно домой доставлю. Слово офицера.

– Ну, раз слово офицера… – расцвела хозяйка. – То с удовольствием прокачусь с вами хоть на край света. Только вот переоденусь.

– Тогда я вас на улице подожду, – Гуров встал из-за стола и направился к выходу. – Там уже солнце вовсю парит, но и ветерок обдувает. А после чаю…

– А после чаю, как после бани – говаривал мой дед, – хмыкнула Мария Ильинична, выпуская полковника в подъезд. – Через пять минут спущусь.

Гуров посмотрел на часы. Было уже начало одиннадцатого, и он решил позвонить Крячко и узнать, что у него нового.

– Ну и как у тебя дела? – спросил он после того, как Станислав отозвался на звонок. – Свидетельницу уже опросил?

– Да, с Аллой Григорьевной уже побеседовал. Официальным образом, под протокол. Она сейчас с нашим Василием над фотороботом работает, а я еду искать, где наш камушек плавили. В интернете посмотрел время работы мастерских, так многие в субботу и не работают вовсе. Поэтому Берегового выдергивать на помощь не стал. Сегодня самолично все, что открыто, объеду, а если уж не найду то, что нужно, так пусть Иван Станиславович в понедельник на себя остальные мастерские в разработку берет. Если говорить предварительно, то женщина, которая гуляла с собаками Винокуровых, и та дама, что продала Козырькову щенка, – очень даже похожи друг на друга по описанию. Расходятся только цвет волос и одежда. А что у тебя?

– А я с дамой сейчас поеду кататься, – рассмеялся Гуров, кивнув подошедшей к нему Марии Ильиничне. – Она меня такими вкусными булочками угостила, что я не удержался от гусарского поступка и предложил ей прокатиться с ветерком. Правда, только до нашего управления и обратно, но она и на это согласилась.

– Везет же некоторым, – вздохнул Крячко. – Булочки трескают. Я отчего-то вдруг тоже чего-нибудь этакого пожевать захотел. С шести утра маковой росинки…