Криминальные гастроли

– Да, молодой человек, сказала, – Авенир Исаевич наконец-то моргнул, и Гуров облегченно вздохнул. – Я вообще не люблю современный театр, вы понимаете меня? – как ни в чем не бывало затараторил старик. – Когда-то, в молодости, году этак в пятидесятом минувшего века, я пытался писать пьесы, но мои произведения отвергли и сказали, что тексты не соответствуют веяниям эпохи и времени. Театральное искусство должно шагать вперед, говорили мне, и нужно было писать про индустриализацию, про пятилетки, про колхозы и деревенскую жизнь, в крайнем случае о комсомольцах, а не про любовь. Это, говорили мне, старорежимно, а потому никому не нужно. Но, молодой человек, скажите-ка мне свое мнение. Разве любовь – это не вечное и дивное чувство, о котором писали с самого сотворения мира?! Как любовь может быть неактуальной? Как она может быть старорежимной?

– Да, вы правы, – с умным видом поддакнул критику Гуров. – О любви писали все великие писатели от Гомера и Шекспира до Шолохова и Шукшина.

– Хм, Шукшин, – скептически хмыкнул Карцман, но не стал развивать свой скептицизм относительно творчества Шукшина. – Но сегодня-то, сегодня! – продолжил он сетовать на современное искусство. – Практически все режиссеры твердят, что ставят спектакли о любви. Но о какой любви, спрашиваю я вас?! Разве сегодня на сцене показывают любовь? Да это же сплошной разврат, а не любовь, вот что я вам скажу! Разве можно так искажать отношения Ромео и Джульетты?! Так извратить чувства Отелло к Дездемоне и Гамлета к Офелии?! Это же…

Карцман в порыве возмущения вскочил на маленькие ножки и, пробежавшись по комнате, снова плюхнулся в кресло, практически утонув в его огромных недрах. Гуров молчал, не зная, что ответить старику на такие его замечания, но при этом чувствовал, что именно его молчание будет лучшим ответом на речи старого критика.

– Вы представить даже себе не можете, молодой человек, сколько бездарей сейчас пришло на театральные подмостки, и что страшнее всего – в руководство театров! – продолжил Авенир Исаевич после недолгого молчания. – На сцену лезут все – начиная от тещ, дочек и супружниц главных режиссеров или театральных спонсоров и до, я извиняюсь, любовниц! Это же сплошной Содом и Гоморра, а не театр! Нет, я не хочу сказать, что в столице все театры таковы. У нас еще, слава богу, есть нормальные театры с хорошим и правильным репертуаром и просто великолепными актерами. Но вот в области – там все намного печальнее! Там в театральное руководство приходят вообще непонятно кто, и начинают увольнять прекрасных, заслуженных артистов налево и направо, и заменять их всяким бездарьем в угоду своим спонсорам и развращенному зрителю. Вот что по-настоящему печально!

Внезапно Гурову пришла в голову интересная мысль, и он, воспользовавшись небольшой паузой в монологе Карцмана, спросил его:

– Авенир Исаевич, вот вы сказали, что многих актеров сейчас увольняют. Скажите, вы о многих таких случаях знаете? Например, кого уволили в начале этого года?

– О, да сколько угодно приведу вам таких примеров! – горячо откликнулся на просьбу критик. – Значит так… – старик наклонил голову и закрыл глаза, вспоминая.

Прошло две минуты, потом еще три, и тут Гуров, к своему удивлению, заметил, что старичок начал посапывать. Стало быть – уснул. Лев Иванович улыбнулся и решил было не мешать Карцману, но тот вдруг резко открыл глаза и, подняв голову, посмотрел на Гурова с хитрым выражением лица, а затем как ни в чем не бывало сказал:

– Во-первых, были уволены, а вернее, ушли сами пять человек из Театра на Таганке. По слухам, там случился очередной раскол на почве несогласия с политикой худрука и урезанием зарплаты. По Москве это пока все. Во-вторых, трех человек уволили из Музыкально-драматического театра в Ивантеевке, но там не актеры были уволены, а персонал. Потом, одного заслуженного артиста уволили из Мытищинского театра. Но тот, можно сказать, сам напросился – уж очень пил милейший Иван Аристархович! На спектакли опаздывал, нетрезвым на сцену выходил… От него даже жена два года назад ушла и дочку с собой забрала. Талантливый был артист, это я вам говорю, но… Ну, и в‐третьих – самый большой и скандальный случай по причине увольнений случился в Чаплинском драматическом театре. В начале этого года… Целых шесть человек были уволены! Да! А ведь это один из старейших театров нашей области! И хочу вам сказать, молодой человек, что играли на его подмостках весьма достойные люди – настоящие мастера! Таланты!

– А почему их уволили? Не знаете?