Криминальные романы и повести. Книги 1-12

Энтину Шаблин знал, ещё будучи студентом. И вот, встретившись с ней за полгода до смерти жены, он завёл разговор о ядах. Он говорил Энтиной, что экспериментирует на собаках и ему нужно усыплять их ядом, не оставляющим никаких следов в организме. Не подскажет ли Энтина ему такой препарат? Энтина сказала, что поинтересуется, а пока посоветовала ему обратиться за консультацией в Бюро судебно-медицинских экспертиз. Шаблин встретил этот совет без особого энтузиазма и попросил Энтину не распространяться об его интересе к ядам, «чтобы не возникло впечатления, будто он собирается кого-то отравить». А три месяца спустя, когда Энтина, наведя соответствующие справки, заговорила с Шаблиным о ядах, тот ответил, что больше в яде не нуждается, что теперь он умерщвляет экспериментальных собак электротоком. Между тем, как выяснилось, Шаблин никакой научной деятельностью не занимался и к виварию отношения не имел. Сотрудники же института, проводившие опыты на животных, сами их не усыпляли. Это делали работники вивария, вводя эфир в вену или сердце. Показательно, что непосредственно перед вторым разговором с Энтиной Шаблин впервые участвовал в операции, при которой применялся дитилин…

Таким образом, по глубокому убеждению обоих народных заседателей, обвинение Шаблина было полностью доказано и с честью выдержало весьма серьёзное испытание на прочность. Защитник, несмотря на всю свою добросовестность и искусство, не смог его поколебать.

– Анна Ивановна, вы говорили о Сахнине и Глобе, но ни словом не обмолвились о себе самой…

Степанова улыбнулась и развела руками.

– Привычка. Ведь председательствующий высказывается в совещательной комнате последним, чтобы не воздействовать своим авторитетом на заседателей. Я изложила своё мнение после того, как Глоба и Сахнин пришли к единому выводу.

– Каково же было ваше мнение?

– Оно полностью совпадало с их. Я была убеждена в виновности Шаблина.

– Несмотря на то, что он до последнего отрицал свою вину?

– Да. Ведь признание вины – лишь одно из обычных доказательств. Кстати говоря, я его получила уже после приговора. Шаблин, который был осуждён на 15 лет лишения свободы, прислал мне из колонии, где он отбывал наказание, письмо…

Степанова достала из ящика письменного стола конверт, в котором лежали исписанные листы бумаги. Две строчки в начале письма были подчёркнуты красным карандашом: «Мне теперь не к чему и незачем отрицать совершенное. Да, Ольгу убил я. Все справедливо: за преступление следует наказание. Но я до сих пор удивляюсь тому, что меня смогли уличить. Ведь не было ни одной прямой улики…»

Анна Ивановна положила в сейф дело по обвинению Шаблина, посмотрела на часы.

– Однако мы заговорились, уже девять часов вечера, а у меня завтра с утра заседание. Надеюсь, вы удовлетворены беседой?

– Нашей первой беседой…

– Ну что ж, поправку принимаю: нашей первой беседой. Пусть будет так.

ВЫЕЗДНАЯ СЕССИЯ

Виновен подсудимый или нет – это один из главных, но не единственный вопрос, который решает суд.

Судьи обсуждают, какая статья закона должна быть применена к подсудимому, какое определить ему наказание, подлежит ли удовлетворению ходатайство общественной организации или коллектива трудящихся об условном осуждении или передаче на поруки и многое, многое другое. Задача суда не только оградить общество от преступника, покарать виновного. Нередко судебный процесс становится началом сложного пути к исправлению осуждённого, возвращения его обществу. Трудно переоценить влияние судебного разбирательства не только на подсудимого, но и на людей, сидящих в зале. Большое воспитательное значение имеют выездные сессии суда.

Живой интерес к происходящему вокруг, нетерпимость общественности ко всему, что противоречит нашему жизненному укладу, нормам нашей морали и права, помогает поднять судебный процесс до уровня школы нравственного воспитания.

В этом мы не раз убеждались, присутствуя на судебных процессах. Вспоминается, в частности, дело Акимова и Калашникова.

Всем, кто присутствовал тогда в заводском клубе, где проходила выездная сессия суда под председательством Степановой, этот процесс запомнился на всю жизнь…

* * *

– Встать! Суд идёт!

Из боковой комнаты вышли трое судей и направились к большому, покрытому зелёным сукном столу, стоящему в середине сцены заводского клуба. Впереди – Степанова, за ней народные заседатели – бригадир каменщиков Тарас Николаевич Ярошенко и заведующая районной библиотекой Ольга Владимировна Лисицкая.

Анна Ивановна объявила судебное заседание выездной сессии народного суда открытым, разъяснила подсудимым их права и, назвав фамилии судей, секретаря, государственного обвинителя и защитников, спросила:

– Доверяете данному составу суда?

Ещё несколько минут, и судья приступила к чтению обвинительного заключения.