Криминальные романы и повести. Книги 1-12

Через десять дней после этой беседы состоялся суд. В маленьком зале судебного заседания народу было много. Когда по проходу вели Сысоева, он ощущал на себе десятки любопытных взглядов. На одной из скамей увидел Коспянского и Матвеева. Свидетели будут.

Сел, отвернулся к окну.

– Вова!

Сысоев досадливо поморщился: мать. Плачет и суёт какой-то кулёк.

– Ты бы, мамаша, ушла отсюда.

– Да как же я уйду, Вовочка? И Николай Ахметович тут…

– Вот вместе и уходите. Нечего вам здесь делать. Передачу можешь и после суда принести. Осудят – и свидание судья даст. Всегда так. Уйди, мать, и так тошно.

Всхлипывая, отошла, а в зале, наверное, осталась.

– Ты чего с матерью так разговариваешь? – неодобрительно сказал один из конвойных. – Не на гулянку провожает…

– Ты, сержант, помалкивай, не твоё дело!

Суд решил начать судебное следствие с допроса Сысоева.

– Встаньте, подсудимый!

Встал, нехотя начал рассказывать:

– Ну, выпили мы с Рыжим…

– Кто это «Рыжий»?

– Николай Сухотин. Выпили с ним, значит, а потом пошли гулять. Видим, пьяный возле клуба сидит. Спрашиваем: «Выпить хочешь?» «Хочу», – говорит. Ну и пошли все вместе с закусочную. Там ещё выпили, а потом его обобрали. Вот и все.

Допросив подробно подсудимого, Анна Ивановна обратилась к адвокату:

– У защиты вопросы будут?

– Да, разумеется – приподнялся тот из-за стола.

– Прошу.

– Скажите, пожалуйста, подсудимый, по чьей инициативе было произведено изъятие у нетрезвого гражданина денег и часов? По-видимому, по инициативе Сухотина, как более старшего и опытного?

– Товарищ адвокат!

– Виноват, виноват, – снова приподнялся тот из-за стола.

– Это, значит, кто первый обокрасть предложил?

– Вот именно: кто первый?

– Не помню. Пьян был. Оба, наверное, и решили…

Адвокат ответом остался недоволен.

– Не помните. Так, так… А вы были сильно пьяны?

– Порядочно.

– Настолько сильно, что не осознавали, – что делаете?

– Почему не осознавал? Осознавал.

– Сколько же вы лично употребили спиртного?

– Граммов пятьсот-шестьсот.

– И осознавали? Сомнительно… А как у вас обстояло дело с материальным положением?

– Чего?

– Вы нуждались в деньгах?

– Да.

– Так. Печально, очень печально. А почему вы не работали?

– Не хотелось.

– Вы, по-видимому, были больны?

– Нет, был здоров как бык, – резко ответил Сысоев, которого все более и более раздражали вопросы адвоката.

«Неправильную линию защиты избрал адвокат», – подумала Степанова.

Допросив пострадавшего и свидетелей, видевших кражу, суд перешёл к допросу Матвеева и Коспянского.

Матвеев чувствовал себя неуверенно и, может быть, именно поэтому старался держаться развязно. На вопрос о том, что он может показать по делу, пожал плечами.

– Да почти ничего. Действительно, приходил к нам на комбинат наниматься, мы отказали. Вот и все. Не знаю, зачем меня только в суд вызвали.

– А почему не взяли Сысоева на работу?

– Не подошёл.

– По квалификации?

– Нет, по другим данным.

– По другим данным? По каким же?

– Видите ли, это несколько деликатный вопрос. И считаю, что широкое оглашение здесь ни к чему.

– Вот как? – сказала Анна Ивановна. – Не для широкого оглашения? У нас по этому вопросу другое мнение. Суд считает, что тайны здесь нет. Говорите, а народ послушает.

– Я не могу говорить в подобной обстановке.

– Послушайте, свидетель Матвеев, вы были предупреждены об уголовной ответственности за отказ от показаний?

– Да.

– Так вот, мы вас слушаем.

– Ответственность за это вы берете на себя?

– Полностью.

– Ну что ж…

Матвеев слегка побледнел и придвинулся к судейскому столу.

– Мы его не взяли, исходя из государственных соображений.

– Громче, свидетель, в зале не слышно.

– Я говорю, что мы исходили из государственных соображений.

– Вот теперь слышно, хотя и непонятно.

– Наш комбинат является важным государственным предприятием. На нем не место ворам.

– Правильно. Но откуда вы взяли, что Сысоев вор?

Матвеев непонимающими глазами посмотрел на Степанову.

– Ну как откуда? Он же справку предъявил.

– Какую справку?

– Справку из колонии.

– И в ней было написано, что он вор?

– Нет, конечно. Но ведь наказание он отбывал за воровство. Разве не так?

– Так. Но в справке было сказано, что он освобождён на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР.

– Да.

– Значит, Президиум пришёл к выводу, что он уже не вор, что он больше не нуждается в изоляции от общества, что он может работать, как все советские люди. Вы, что же, решили поправить Президиум и лишить Сысоева права на труд?

– Зачем же так? Просто ему не обязательно работать именно у нас.

– А где ему работать?

– Ну, мало ли других мест!

– Например?

– Сразу мне ответить трудно, но…

Степанова обратилась к заседателям:

– У вас, товарищи, будут вопросы к свидетелю?

Молодая женщина, учительница средней школы Блинова, отрицательно покачала головой.

– Если разрешите, один вопросик, – сказал другой заседатель, мастер железнодорожного депо Гуляев.

– Пожалуйста, Всеволод Феоктистович.

– Один вопросик, – повторил Гуляев. – Скажите, свидетель, вы знаете Александра Павловича Бычихина?

– Бычихина? Директора комбината?

– Вот-вот, его самого.

– Как же я могу не знать директора комбината! Конечно, знаю.