Криминальные романы и повести. Книги 1-12

Приехав утром на службу, Игорь Андреевич Чикуров прежде всего зашёл в здание Прокуратуры Российской Федерации, находящееся на Кузнецком мосту, чтобы уплатить партийные взносы. А уж потом направился в своё здание, располагавшееся между Петровкой и Неглинной; в нем и помещалась следственная часть прокуратуры республики.

На улице было промозгло, сыро. Чикуров втянул голову в плечи, прикрываясь воротником от пронизывающего ветра.

— Ты что, не слышишь?! — раздался сзади него знакомый голос.

Игорь Андреевич остановился, обернулся, его догонял коллега Вася Огородников, следователь по особо важным делам прокуратуры города Москвы. С Огородниковым он был знаком ещё со студенческой скамьи, оба учились на юрфаке МГУ.

— Привет! — протянул ему руку Чикуров. — Ну и погодка!

— Не говори! — Василий крепко ответил на пожатие.

— К нам?

— Да, — кивнул Огородников.

Нырнули наконец в подъезд здания прокуратуры, прошли в кабинет Чикурова. Игорь Андреевич чувствовал, что Васе непременно хочется кому-то излить душу — такой удручённый был у него вид. Обычно Огородников слова не скажет, чтобы не схохмить.

— Что ты, Васенька, невесел? — спросил Игорь Андреевич, вешая мокрое пальто на вешалку за шкафом. — Что ты голову повесил?

— С Петровки тридцать восемь нам передали дело. Поручили мне. Я ознакомился. На первый взгляд — проще пареной репы. Директор гастронома Цареградский брал взятки с заведующих секциями. Накрыли Цареградского с поличным, просто и надёжно: работники ОБХСС пометили купюры, вручили заведующим секциями, те дали деньги взяточнику. Их тут же обнаружили в столе директора. Свидетели, то бишь взяткодатели, уличили Цареградского полностью.

— И много брал? — уточнил Чикуров.

— По свидетельским показаниям — пятьсот рублей в неделю.

— От каждого?

— Нет, в общей сложности.

— Когда возбудили дело? — продолжал расспрашивать Игорь Андреевич.

— Летом.

— Выходит, совсем недавно? — Чикуров покачал головой. — Удивительные люди! Брать взятки сейчас, когда все накалены до предела… В газетах то и дело разоблачают руководителей торговли такого ранга!

— Если человек не способен ни на что, — перебил вдруг Огородников, — он способен на все!

— Что-то не понял, — уставился на приятеля Чикуров. — Ты имеешь в виду директора-взяточника?

— Нет, — ответил Огородников, — я имею в виду тех, кто даёт показания против него. А Цареградский, уверяю тебя, мужик с головой! Знаешь, из разряда неуживчивых! Причём неуживчивых с точки зрения тех, кто кричал: «Заменить меня некем!» А ведь и впрямь, рядом с такими «незаменимыми» деятелями, кроме подхалимов, ловкачей и хапуг, нет никого! Потому что очень далеко оттеснили они неуживчивых, кто не хотел мириться, как теперь говорят, с застоем и негативными явлениями в обществе!

— Погоди, ты хочешь сказать, что твой директор невиновен?

— Он категорически отрицает, что брал взятки, — ответил Огородников.

— А как же меченые деньги? — удивился Чикуров. — Показания заведующих секциями?

— Видишь ли, старик, нечестные люди умелее, — Вася поднял палец к потолку, — куда более умелее развивают средства подавления честности, чем честные развивают средства подавления бесчестности и непорядочности. Ты согласен?

— На все сто процентов!

— Отличный ответ! — обрадовался Огородников. — Впрочем, умно можно ответить лишь тому, кто умно спросил.

— От скромности ты не умрёшь, — усмехнулся Игорь Андреевич.

— Я умру от другого, — печально изрёк Василий. — От доверчивости… Понимаешь, я поверил Цареградскому! И вот — результат…

Следователь прокуратуры города вытащил из кармана газету и протянул Чикурову.

Весь подвал в ней занимал фельетон.

Игорь Андреевич пробежал его глазами. Суть сводилась к тому, что в то время, когда «партия, государство, народ объявили беспощадную войну таким уродливым явлениям, как хищения и взятки», следователь Огородников «взял под защиту» пойманного с поличным директора гастронома Цареградского. Более того, человек, призванный стоять на страже закона, не щадя сил бороться с преступностью, выпустил вышеупомянутого Цареградского на свободу и (неслыханная вещь!) настаивает, чтобы его восстановили в должности директора гастронома.

Прочитав фамилию автора, Чикуров присвистнул:

— Смотри-ка, жив курилка!

— Ты о ком? — спросил Огородников.

— О фельетонисте.

— Откуда ты его знаешь?

— Мелковского? Да он проходил года три тому назад по одному делу, которое я расследовал. Ты, наверное, помнишь, о нем писали — махинации в березкинском объединении «Интеграл»; убийство директора, покушение на самоубийство главврача…

— Да-да, — кивнул Василий Лукич, — припоминаю. Какая-то афёра с лекарственным препаратом, так?