Криминальные романы и повести. Книги 1-12

Погасли юпитеры, софиты, Лежепеков начал репетировать с исполнителем главной роли следующую сцену. Следователь не решался пока отрывать режиссёра от дела.

Съёмка возобновилась, но что-то не ладилось на площадке. В перерыве между дублями Кичатов негромко сказал стоящему рядом немолодому мужчине в кожаном пиджаке:

— С Великановым режиссёру, наверное, было легче работать…

Замечание попало в цель: мужчина окинул Кичатова удивлённым взглядом и усмехнулся.

— С чего вы это взяли? Всеволода Юрьевича при одном только упоминании о Великанове бросает в дрожь!

— Что так? — наивно поинтересовался следователь.

— Не получалась у Саши роль! Не шла! Подумайте сами: некоторые кадры до двадцати дублей снимали! И немудрёно, что Борю Губина, — мужчина кивнул на актёра, играющего Алексея Петровича, — Лежепеков вызвал без всяких проб. Буквально в тот же день, как только узнал о болезни Великанова.

Разговорившись, подполковник узнал, что его собеседник является директором картины. Кичатов представился и высказал желание поговорить насчёт Великанова.

— Об этом вам лучше с Всеволодом Юрьевичем, — отфутболил подполковника директор.

Воспользовавшись паузой, он познакомил Кичатова с Лежепековым, а сам ретировался.

— Согласен поговорить с вами в любое время, но, ради бога, только не сейчас! — сказал Лежепеков. — Понимаете, завтра Губин улетает на премьеру в своём театре, а нам ещё — кровь из носу — нужно отснять пять сцен! Вторую смену уже гоним… До завтра терпит?

— Терпит, — кивнул Дмитрий Александрович.

Договорились встретиться в гостинице — Лежепеков тоже жил в «Ранне».

На следующий день в назначенный час он появился в номере Кичатова. Поздоровались.

— Ну как, выполнили вчера вашу программу? — вежливо поинтересовался следователь.

— Но чего мне это стоило! — вздохнул Лежепеков, набивая трубку. И неожиданно спросил: — У вас есть дети, Дмитрий Александрович?

— Двое, — ответил Кичатов.

— Если вздумают податься в кино, лягте костьми, но не пускайте!

— Вам не нравится ваша профессия?

— Честно сказать, другой для себя не представляю… Но боюсь, как бы не трахнул инфаркт, — признался режиссёр. — Представляете, все, ну буквально все сделано для того, чтобы подвести режиссёра к этому! Начиная со сценария. Каждый, кому не лень, лезет с замечаниями, поправками! Редакторы на студии, чиновники в Госкино! А что такое у нас снимать! Съёмочная группа — это сплошные анархисты! Каждый день я должен загонять их на съёмочную площадку чуть ли не пинками! Какая может быть речь о дисциплине, если осветителю или ассистенту плевать на меня? Будет он болеть за работу, получая жалкую зарплату, которую даже стыдно назвать зарплатой? А техника, на которой мы работаем? А плёнка? На прошлой неделе сто метров пошло кошке под хвост — при проявке оказался сплошной брак! Это значит снова вызывать актёров из других городов, снова репетировать, настраиваться и так далее! Ведь это не железки штамповать — искусство штука тонкая, неуловимая! — Лежепеков вдруг спохватился. — Извините, увлёкся. Как говорится, у кого что болит, тот о том и говорит… Вы конечно же прилетели не для того, чтобы выслушивать мои вопли. — Режиссёр грустно улыбнулся.

— Приехал я, Всеволод Юрьевич, по поводу Великанова, — сказал следователь.

— Как он там? — встрепенулся режиссёр.

— Неважно, — хмуро произнёс Кичатов. — Правда, теперь ему немного стало лучше, но одно время был буквально между жизнью и смертью. Извините меня, Всеволод Юрьевич, но мне непонятно равнодушие к нему со стороны съёмочной группы.

— О чем вы? Какое равнодушие? Когда я узнал, был прост-то потрясён, честное слово! Спросите у кого угодно! — горячо уверял Лежепеков, заметив недоверие в глазах следователя.

— Но почему же никто не удосужился прилететь в Южноморск?

— Дмитрий Александрович, ну когда бы я мог? У меня каждый час, каждая минута на счёту! — продолжал оправдываться режиссёр. — Вы себе даже представить не можете, что это такое, когда щёлкает счётчик! Съёмочная группа — это молох, пожирающий деньги! Я каждый день должен выдавать отснятые метры! Хоть убейся, а план выполни! Потому что за мной не только мои здешние обормоты, но и коллектив студии. Не выдам положенные метры — несколько сот человек будут сидеть без премии. Да что там без премии, иной раз получку задерживают! Вот вам ещё одна приятная, в кавычках, сторона режиссёрской работы.

— Потому вы так быстро и заменили исполнителя главной роли? — спросил Кичатов.

Лежепеков ответил не сразу. Раскурив трубку, помолчал и наконец произнёс со вздохом:

— Ждать выздоровления Саши я не мог. Студия не пошла бы на консервацию.

— Я слышал, у вас с ним возникли трения во время съёмок, — осторожно закинул удочку следователь.