Криминальные романы и повести. Книги 1-12

Перед отъездом Чикурова в Москву они с Журом просидели в номере следователя до утра. Пока Жур был отстранён от дел, вскрылось немало важных фактов, о чем и сообщил капитану Игорь Андреевич. У оперуполномоченного уголовного розыска тоже имелось что сообщить следователю. До истории со Сторожук он успел добыть кое-какие сведения в Средневолжске, из которых особенно заинтересовала Чикурова кража в квартире Глеба Ярцева, совершенная незадолго до прошлого Нового года. Были похищены драгоценности его жены, доставшиеся ей от бабушки. Дело было приостановлено за неустановлением лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности.

— Постарайтесь выяснить, нет ли связи между этой кражей и событиями в Южноморске, — подытоживая разговор, дал ЦУ Чикуров. — Прощупайте окружение Ярцева. Ну и, конечно, ищите Барона. Мне кажется, он где-то тут, кружит вокруг Сторожук…

Чикуров уехал утренним поездом, а капитан решил отправиться в горуправление милиции к следователю Станиславу Петровичу Воеводину и спросил, может ли Станислав Петрович выкроить время для разговора.

— Пожалуйста, — ответил следователь. — Приходите.

Что у Станислава Петровича действительно было время, капитан понял, когда тот налил из графина воды в электрочайник и сунул вилку в розетку.

— Угощу вас фирменным бальзамом — вмиг снимет простуду! — пообещал следователь.

Жур и впрямь уже несколько дней был простужен и говорил с французским прононсом.

— Что за бальзам? — поинтересовался Виктор Павлович.

— Мята, зверобой, — стал перечислять Воеводин, — чебрец и корень валерианы… На себе пробовал не раз.

Пока готовился обещанный напиток, Виктор Павлович полистал дело, чтобы вспомнить кое-какие подробности.

— А чем оно тебя привлекло? — спросил Станислав Петрович, протягивая наконец чашку чая Журу.

Виктор Павлович рассказал о южноморском деле, и они снова вернулись к краже.

— Сколько версий отработали, не счесть, — делился с капитаном Воеводин. — Были даже подозрения на отца Елены Ярцевой. Понимаешь, он директор универмага, материально ответственное лицо. Вдруг недостача или ещё что-то. — Следователь кивнул на папку с делом. — Ты, наверное, обратил внимание, что у вора были ключи, да и в квартире он ориентировался свободно…

Воеводин вдруг отставил чашку и долго смотрел на капитана напряжённым, немигающим взглядом.

— Ты… Ты чего? — несколько растерялся Жур.

— Идея, Виктор! — воскликнул следователь. — А что, если это дело рук самого Глеба?!

— Здрасьте, — нахмурился Виктор Павлович. — Разве раньше у тебя такой версии не было?

— Не было. Как говорится, хорошая мысля приходит опосля, — засмеялся Станислав Петрович. — А если серьёзно… Понимаешь, кто был тогда для меня Ярцев? Аспирант университета, сын начальника облсельхозтехники.

— Бывшего, — поправил капитан.

— Это не суть важно, — отмахнулся Воеводин. — Важно другое: в семье нашего генерала, то есть начальника областного управления, Глеба считали чуть ли не сыном! Подумай сам, мог ли я хоть на секунду предположить? Тем более Копылов вовсю давил. Докладывал ему буквально через день… А теперь что мы знаем? Ярцев картёжник. И вообще — тёмная личность. Если он задумал развестись, то почему бы заодно и не прихватить с собой Леночкины бриллианты, а?

— Интересно было бы посмотреть на Копылова, когда он узнает про своего «сынка»…

— Увы, генерала перевели в другую республику. Министром. Ещё в апреле.

— А ты и обрадовался, — улыбнулся Жур. — Давить стало некому, вот и приостановил?

— Почему обрадовался, — несколько обиженно ответил следователь. — Просто исчерпали все возможности. Сам знаешь, как приходится нашему брату: у меня в то время было в производстве семь дел. Семь! И все, помимо ярцевского, арестантские. Да плюс к этому одно дело на контроле в редакции, другое у прокурора, а третье… — Он махнул рукой. — Буквально разрывался на части! Приходишь затемно, уходишь затемно… Знай строчи показания. Веришь ли, рука отнималась.

— Верю, — кивнул Виктор Павлович, уже пожалев, что подпустил шпильку.

Жур перелистал папку с делом и нашёл место, которое ему надо было прояснить.

— Станислав Петрович, насколько я понял, у Елены Ярцевой похитили гарнитур, доставшийся от бабки?

— Да. В него входили серьги, кулон, браслет и перстень. Вот перстень-то как раз и остался, потому что в тот вечер Елена надела его.

— Но откуда у Ярцевой опять взялся кулон? Вот её показания, — он протянул следователю открытую папку.

— Поясню, — сказал Воеводин, пробежав глазами текст. — Этот Скворцов-Шанявский весьма охоч до молодых бабёнок. У Елены Ярцевой с ним были отнюдь не платонические отношения. Она ведь жила у него в Москве почти месяц. И как бы в знак признательности Скворцов-Шанявский подарил ей точную копию украденного колье из гарнитура. По словам Ярцевой, его сделал знакомый ювелир Скворцова-Шанявского.

— А для чего нужна Ярцевой копия? — удивился капитан.

— Елена пуще всего боялась, как бы о пропаже не узнали родители, — пояснил Воеводин. — Представь себе, они и впрямь не заметили, что это копия, когда дочь приехала к ним в кулоне и с перстнем.