Криминальные романы и повести. Книги 1-12

Следователь с той же скрупулёзностью проверил каждое из предположений и убедился, что ни одно из них не соответствует истине. Проверив все участки производства, он заинтересовался сборкой. Он обратил внимание на то, что работницы берут пружинку не пинцетом, как положено, а руками…

– Пальцы оставляли на металле пятна пота, – догадался один из нас, – отсюда и ржавчина.

Фролов усмехнулся.

– Соблазнительно почувствовать себя Шерлоком Холмсом, а?

– Соблазнительно…

– И все-таки не будем уподобляться знаменитому сыщику и торопиться с выводами. Как показывает следственная практика, от поспешности обычно больше вреда, чем от медлительности. Кстати, следователь, о котором я говорю, не спешил с выводами. И правильно делал. Как выяснилось, технологию нарушали все сборщицы. Все без исключения. Таким образом, если бы брак был вызван нарушением технологии, он должен был, по логике вещей, составлять все сто процентов. Между тем он равнялся не ста, а шести процентам. Ровно шести. Причём раньше он составлял четыре процента, а несколько месяцев назад вовсе отсутствовал… Почему, спрашивается?

– Итак, неудача?

– Нет, – возразил Фролов. – Скажем лучше так: один из этапов постижения истины, очередная ступенька к разгадке. Вот вы не обратили внимания на строго определённый процент брака в разные месяцы, а следователь обратил… Он на все обращал внимание. В результате он обнаружил весьма любопытную взаимосвязь. Правда, не самостоятельно. На этот раз ему помогли биохимики и криминалисты. Короче говоря, истина была установлена. И при склонности к театральным эффектам следователь мог бы отправиться к директору завода и поразить его своей потрясающей прозорливостью, которая наверняка поставила бы в тупик доктора Уотсона.

«Уважаемый товарищ директор! – сказал бы он. – Можете спать спокойно. Я вам обещаю, что без всяких усилий с вашей стороны брак к 26 марта снизится до четырех процентов, к 5 апреля – до двух, а к 17-му завод будет выпускать продукцию только отличного качества». И самое забавное, – сказал Фролов, – что его пророчество полностью бы осуществилось. Догадались, в чем дело?

– Не совсем…

– Так и быть, – улыбнулся он, – открою вам секрет, который в конечном итоге предельно прост. 26 марта должна была уйти в декретный отпуск сборщица Белаш, 5 апреля – Иванова, а 17-го – Савельева. Брак вызывался повышенным потовыделением, связанным с беременностью сборщиц… Следователь установил это, использовав временный союз гинекологии, дактилоскопии, биохимии и металловедения. Вот вам один из тысяч примеров современного подхода к расследованию. Кстати, этот подход, опирающийся на достижения науки, не исключает, само собой понятно, ни дедукции, ни остроумия, ни интуиции, ни догадки. Ему лишь противопоказаны необоснованность, поспешность, субъективизм в толковании фактов, излишний индивидуализм, умозрительность, абстрактность мышления – все то, чем грешил знаменитый сыщик. Но если современный криминалист значительно опередил Холмса, то…

– …То Конан-Дойлю, судя по произведениям художественной литературы последних лет, подобная участь не грозит?

– К сожалению, – подтвердил Фролов. – К глубокому сожалению криминалистов, а главное, читателей… – Фролов положил в портфель томик Конан-Дойля.

– Для занятий по криминалистике?

– Нет, для сына-школьника: увлекается Конан-Дойлем.

О ТОМ, ЧТО ПРЕДШЕСТВУЕТ ВЫБОРУ ПРОФЕССИИ

Мы говорили о возросшем интересе молодёжи к гуманитарным наукам, об увеличивающемся из года в год потоке заявлений о зачислении на юридический факультет, и один из нас спросил Фролова, почему он избрал специальность следователя.

– Как-то не задумывался над этим, – признался Николай Николаевич. – Вообще-то говоря, в школе я собирался стать педагогом. А стал следователем и не жалею об этом, мне даже кажется, что между этими профессиями много общего. Видимо, на мой выбор в какой-то степени оказали влияние семейные традиции (отец Фролова работал в ВЧК, а дед был присяжным поверенным), а скорей всего, рассказы отца об Александре Васильевиче Чернове, с которым он дружил с 1919 года. Чернов был яркой личностью. Он оставил в памяти знавших его глубокий след. Оказал он большое влияние и на меня. Каждый с кого-то делает свою жизнь. Я свою сделал с Чернова. О нем я вспоминал, когда писал заявление в юридический институт. Вспоминаю о нем и сейчас. Он для меня эталон следователя и человека. Кстати, один эпизод из его биографии раскрыл для меня профессию следователя с совершенно неожиданной стороны. Это произошло на Алтае в 1921 году…

* * *