Криминальный гардероб. Особенности девиантного костюма

Люди называют всего восемь разновидностей прически, которую якобы носят преступники: волосы черные, каштановые, темные, грязные, растрепанные, длинные, короткие, отсутствие волос. Этот набор составляет 77 % от общего числа ответов респондентов. Говоря об одежде преступников, в 83 % случаев упоминают 14 предметов гардероба: джинсы, мешковатая одежда, одежда черного цвета, футболка, кепка/шапка, поношенная одежда, тюремный комбинезон или униформа, лыжная маска, безрукавка, теннисные туфли, белая рубашка, костюм-двойка, ботинки, куртка. Главной отличительной характеристикой преступника считается наличие татуировок. Три основных вида преступлений, названных респондентами, — это убийство, ограбление и изнасилование[19].

0.2. Заключенные-афроамериканцы в Кэмп-Рид в Южной Каролине. Photo12/UIG via Getty Images

В нашем все более визуальном мире внешний облик — одно из самых важных средств коммуникации. Современные медиа постоянно показывают, как человек презентует себя, как он выглядит наедине с собой или в окружении других людей. Это определяет, как мы взаимодействуем с внешним миром и как его осмысляем. В сборнике «Криминальный гардероб» мы поговорим о вестиментарных кодах, благодаря которым та или иная одежда устойчиво ассоциируется с преступным поведением, а также об апроприации и использовании этого общего знания обычными потребителями, исследователями культуры и модной индустрией. Может ли конкретная одежда влиять на социальное поведение или опосредствовать его (как, скажем, «худи», которое сегодня служит названием не только предмета гардероба, но и группы молодых людей)? И правда ли мода настолько способствует социальной дезинтеграции, беспорядкам и падению нравственности, как убеждают нас медиа?

Мы поговорим о современном отношении к «другому» и его костюму, о том, как вестиментарные коды соотносятся с официальным законодательством, и о сложных взаимодействиях между индивидом, обществом и государством. После избрания Дэвида «обнимите худи» Кэмерона (2010–2016) премьер-министром Великобритании отношения между государством и аутсайдерами начали осмысляться как важная социальная проблема. Сегодня мы понимаем, что связь между костюмом, поведением и маргинальным статусом очень прочна: недаром слово «худи» служит названием и одежды, и молодых людей, отдающих ей предпочтение. Другой пример — широко освещавшиеся прессой судебные дела, спровоцированные намерением государства контролировать вестиментарные привычки граждан. В частности, восемнадцатилетний Эллис Драммонд заявлял, что официальный запрет на ношение приспущенных штанов является нарушением его гражданских прав[20].

Используя междисциплинарные методы и опираясь на широкий спектр первичных и вторичных источников, авторы сборника разрабатывают новые подходы к изучению повседневной одежды, модного образа и процессов позиционирования индивидуального тела в публичном пространстве. Исследователи анализируют конкретные предметы гардероба, абсолютно безобидные вещи, демонизируемые обществом и медиаресурсами. Основное внимание уделяется синтезу персонального, социального и институционального измерений повседневных вещей, а также деконструкции практик, в рамках которых мораль как форма социального контроля взаимодействует с концепцией преступности. Говоря о месте моды в современной жизни, авторы рассматривают групповые вестиментарные практики, которые ранее считались маргинальными и игнорировались историками моды и костюма. Традиционные, казалось бы, понятия, такие как «соответствие моде», «благопристойность», «уместность», «гламур» и «роскошь», ставятся под сомнение и пересматриваются с точки зрения повседневных практик и в контексте представлений о преступности и/или девиантном поведении. Благодаря этому во многом этнографическому подходу книга прочно ассоциируется с новой научной областью — исследованиями гардероба. Теоретическое осмысление феноменов моды и преступного поведения сочетается с анализом конкретного фактографического материала в специфических для каждого случая культурных обстоятельствах. Так или иначе, создание истории костюма с учетом представлений о преступности, в какой бы форме оно ни осуществлялось, предполагает конструирование новой оптики, расширяющей возможности исследования моды.

Структура сборника