Криминальный гороскоп

— А как вы догадались, что я из милиции? — спросила я у дедка.

— Так с утра уже приходили, — пояснил он. — Соседа-то моего убили, вот и расспрашивали про Лизку, как они жили, да во сколько она на работу пошла. Только меня дома не было, а жинка моя, та ничегошеньки дальше носа своего не видит, не слышит, — обстоятельно расписывал дедок.

— Вас не было дома с утра? — не поняла я. Неужели мне не повезло?

— Да нет, когда милиция приходила, я как раз на базар ездил, — пояснил дед снисходительно.

— А вы что-нибудь слышали? Вообще, Логиновы были дружной семейной парой?

— Да где же сейчас дружную-то найдешь? — пожал плечами дед и принялся раскуривать трубку. По комнате тут же поплыл приятный запах табака, смешанного с какими-то травами. — Ругались, как все, больше по вечерам, а нам-то все слышно, стены тонкие, — заметил дедок.

— Может быть, вы знаете, по каким поводам происходили эти ссоры? — полюбопытствовала я.

— Знаю, как не знать, они и не скрывали, — хмыкнул дед, лукаво сощурив черные птичьи глаза. — Развестись Лизка хотела, а Антон не позволял. У Лизки полюбовник какой-то был. — Михаил Егорович определенно смаковал интимные подробности чужой жизни, наверное, потому, что его собственная была на редкость скучна и однообразна. И все происходящее доставляло ему удовольствие. — И как она заявится домой поздненько, они начинают ругаться. Чуть не каждый день цапались.

— А сегодня с утра? Вы не знаете, во сколько Елизавета Логинова ушла на работу?

— Раненько, обычно позднее выходит, — сказал дед. — Точно не скажу, но рано-рано. А Тошка еще раньше нее побежал — видать, дела какие были.

Я покивала, порасспрашивала деда еще, но ничего нового не услышала и распрощалась с ним, поблагодарив за содействие. Спустилась в машину, обдумывая полученную информацию. Значит, Логиновы жили недружно, Антон знал о любовнике жены, но развод ей не давал. Уж не знаю, какие методы воздействия он к ней применял, если она не могла уйти от него, впрочем, мало ли что это могло быть. А сегодня оба на работу рано поехали. Одним словом, Лизавета вполне могла убить мужа, зайдя через черный ход, потом выскользнула тем же путем и вернулась в клуб через парадный. Это возможно, а почему бы и нет в самом-то деле?

Подъехав к «Монстере», я вышла из машины и распахнула входную дверь. У входа красовался молоденький охранник, правда, не тот, который был с утра, на лице его застыло озабоченное и встревоженное выражение. Видимо, дивился, что в ночном клубе не все в порядке. Я прошла мимо него, поднялась на второй этаж и увидела Логинову. Та мирно сидела за столом и водила мышкой по коврику, вперившись в монитор компьютера. Вскинув на меня глаза, она возмущенно выпалила:

— Уйдите, Геннадий Владимирович запретил вам здесь появляться.

— У вас устаревшие сведения. Сегодня он разрешил, — кротко сказала я, удивляясь, насколько бессердечны некоторые особы. У нее же мужа убили, так могла бы хоть пару слезинок проронить. Но глаза Елизаветы Логиновой припухли, покраснели, значит, она все-таки плакала. — Я пришла выразить вам свои соболезнования, — добавила я, чтобы хоть что-то сказать. — Мне очень жаль.

— Мне тоже, — сухо откликнулась секретарша, хмуро поглядывая на меня. — А теперь вы можете идти, Геннадия Владимировича все равно нет на рабочем месте.

— Скажите, а вам здесь легче, чем дома в одиночестве? — поддела я, присаживаясь на стул. Мне хотелось вывести эту дамочку из душевного равновесия. Может быть, сознается в совершенном преступлении.

— Да, здесь легче, — механически откликнулась Логинова, не отрывая взгляда от монитора. А я опустила взгляд на ковер и тут же отдернула ногу. Кончик моей туфли находился на меловой отметке, которой в милиции обводят труп. — Здесь есть работа и люди, с которыми можно побеседовать. Такой кошмар! — добавила Елизавета, даже не взглянув на меня, словно общалась сама с собой.

Я задала еще несколько вопросов, таких же глупых, как и предыдущий, и, сознаюсь, бестактных, но Логинова не потеряла сознания, не призналась в собственной вине и даже в истерику не впала. Что же это, завидное хладнокровие или просто равнодушие к супругу?

Наконец я поднялась и вышла, оставив Елизавету Логинову в покое. И пошла бродить по «Монстере», заговаривая то с одним, то с другим сотрудником. Все ходили как потерянные, видно потрясенные убийством администратора, и на меня особого внимания не обращали. Во всяком случае, никто из тех, с кем я беседовала, не поинтересовался, откуда взялась и что здесь делает настырная блондинка, расспрашивающая о взаимоотношениях Логинова с коллективом, собственной женой, боссом. Мне же только легче было от такого положения вещей.

Ко времени, когда я покинула «Монстеру», я уже узнала несколько чрезвычайно интересных обстоятельств. Прежде всего, Лиза и Логинов вчера вечером поругались со страшной силой. Она обвиняла его в эгоизме, он утверждал, что развод Лиза получит «только через его труп». Вот так оно и вышло.