Криминальный пасьянс

Через год Кореец купил ещё два сейнера, а через пять лет его рыболовный флот успешно и сверхприбыльно бороздил нейтральные воды, в то время как государственные суда благополучно догнивали возле причалов по причине полного отсутствия финансирования. Нельзя сказать, что в такой огромной и богатой стране, как Россия, не нашлось парочку миллиардов на восстановление материальной базы рыболовного промысла Приморья и Сахалина. Деньги были, и, как заверял губернатор Дальневосточного края, выделялись целевым назначением, но то ли в Администрации что-то напутали, то ли звёзды в тот год на небосклоне сошлись как-то по-особенному, но изысканные средства так и не дошли до потребителя. В результате через каких-то десять лет в Приморье рыболовный флот практически перестал существовать, и вся добыча морепродуктов перешла в частные руки.

И вот однажды, на другом краю материка, во время подготовки одного из кремлёвских банкетов, шеф-повар возмущённо доложил, что для осветления «царской» ухи не нашлось достаточного количества красной икры. Срочно послали на склад, но заведующая продуктовой базы поклялась своим здоровьем и закопанным на даче партийным билетом, в том, что в огромных морозильных камерах базы нет ни грамма красной икры.

Уху осветили яичным белком, но инцидент дошёл до начальника Управления, а с его подачи и до ушей главного кремлёвского «завхоза».

В срочном порядке началось разбирательство, и на Дальний восток зачастили облечённые высоким доверием комиссии. В результате были выявлены многочисленные нарушения, но икры в закромах Родины больше не стало. Губернатора сняли и перевели в Москву на второстепенную должность.

Вся «изюминка» этой рокировки заключалась в том, что бывший Глава Дальневосточного края теперь официально занимался распределение квот на ловлю крабов и ценных пород рыбы. Место было очень даже хлебное, точнее, рыбно-икорное, и бывший губернатор не стал интриговать в высоких сферах, с целью вернуть утраченное губернаторское кресло, а успокоился и органично влился в московскую бюрократическую элиту.

По иронии судьбы, в тот самый день, когда экс-губернатор вступил в новую должность, Кореец, широко и не таясь, отмечал свой первый миллиард. Словно посмеиваясь над официальными властями, Кореец откупил в Южно-Сахалинске ресторан на три дня, и пригласил всех, кто так или иначе участвовал в его откровенно криминальном бизнесе.

Разумеется, приглашённые из числа Администрации и правоохранительных органов не пришли, сделав оскорблённый вид, и заявив, что с лидером ОПГ (организованной преступной группы) они за один стол не сядут.

Однако Кореец не унывал: посреди ресторана он приказал поставить стеклянный бассейн и, наполнив его шампанским, запустил в него восемь обнажённых миниатюрных японок, серебристый головной убор которых и прикреплённые в районе крестца плавники были призваны убедить окружающих, что это самые что ни на есть настоящие золотые рыбки.

Виновник торжества и семеро приглашённых авторитетов раскатисто гоготали, глядя, как, изгибаясь и бесстыже выставляя напоказ свои прелести, с расширенными от кокаина зрачками, весело плескались восемь бывших победительниц конкурсов красоты.

— По одной на каждого! Можете загадывать желания! — веселился новоиспечённый миллиардер. Теперь ему можно было не стесняться.

Теперь ему по плечу было многое. Например, он мог собрать пресс-конференцию и, глядя в объективы многочисленных видеокамер, громко заявить: «Жизнь удалась»! Мог, но не успел.

В ту памятную ночь Кореец, оставив в постели истерзанную малолетнюю проститутку, являвшую собой увеличенную копию куклы Барби, накинул на разгорячённое тело шёлковый китайский халат и вышел на лоджию своего загородного дома выкурить набитую качественной травкой папироску. Ночь была на удивленье тихой и ясной, и Кореец после первой, самой сладкой затяжки, невольно залюбовался звёздным небом.

В это время его в шею неожиданно укусил комар. Откуда на дворе во второй половине сентября появились комары, Кореец узнать не успел: папироса, роняя искры, выпала из татуированных пальцев, а тело безвольно повисло на балюстраде. Смерть наступила не сразу — это был всего лишь паралич. Яд, которым была обработана поверхность маленькой стальной иголки, с еле заметным оперением на конце, торчащей из морщинистой шеи авторитета, сначала парализовал тело.

К тому времени, когда продажная маленькая Барби перестала хныкать и, свернувшись калачиком, уснула в чужой постели, яд распространился по всему телу жертвы и достиг сердца.