Криминальный попаданец (СИ)

Польский язык хорошо представлен в русских арго. Например, чмо — оскорбительное обращение к человеку. Тьма будет по-польски чма, звательный падеж от нее — чмо. "Эй ты, темнота! " — действительно оскорбление. Блатные не знают, что в древности чма означало также десять тысяч. Может, не стоит так неуважительно пользоваться этим словом?

— Эй, заснул! Откуда ключ-то? Помнишь?

Это сестра-хозяйка поторапливает. А действительно, откуда такой ключик симпатичный. По размером больше похож на открывалку малюсенького домашнего сейфа. Но откуда у советского человека домашние сейфы, никогда о таком не слышал. Может мой разум из далекого будущего, из коммунистического далеко, где в каждой коммунистической семье есть домашний сейф? Но возникает вопрос — денег при коммунизме нет, что в этом сейфе прятать? А-А-А, скорей всего там прячут от детей не детские предметы. Например, презервативы. «Резиновое изделие номер… Размер № 2. Цена 2 коп.» Мол, «Резиновое изделие № 1» — это противогаз, «Резиновое изделие № 2» — презерватив, «Резиновое изделие № 3» — ластик, «Резиновое изделие № 4» — галоши.

— Опять спит! Может тебя не выписывать, а в психушку отправить, гражданин Непомнящих?

— Да иду я, иду. Развонялась! Куда торопишься-то, толстуха.

— Если я — толстуха, то ты скорей на глиста похож. Розового.

Действительно, кварцевая лампа вместо загара придала коже розовый оттенок. Но я ведь точно помнил, что богатые не только плачут, но и получают красивый загар в специальных соляриях.

— Ну ладно. Спасибо вам за все, пойду я. Вот в палате попрощаюсь, к врачу зайду за справками и пойду себе. В милиции обещали с общежитием похлопотать.

— Если не сложится — возвращайся. Уж найдем тебе, где поспать, да и накормим. Эх ты, беспамятный!

Да, советский человек отзывчив и живет по моральному кодексу строителя коммунизма, в котором главные правила выучены наизусть:

Преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине, к странам социализма.

Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест.

Забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния.

Высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов.

морального кодекса строителя коммунизма:

Коллективизм и товарищеская взаимопомощь: каждый за всех, все за одного.

Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат.

Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни.

Взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей.

Непримиримость к несправедливости, тунеядству, дурости, нечестности, карьеризму, стяжательству.

Дружба и братство всех народов СССР, нетерпимость к национальной и расовой неприязни.

Нетерпимость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов.

Братская солидарность с трудящимися всех стран, со всеми народами.

Вот именно так я и думал, вспоминал заученные когда-то и где-то догмы. шефствуя по хрусткому, еще не убранному с тротуаров, снегу к Кировскому райотделу милиции, где должен был меня ждать участковый инспектор младший лейтенант Горбатов Николай. И дошел, конечно, радуясь восстановленному здоровью, теплой одежде и обуви, возможным перспективам и, главное, свободе. От больницы пока что, но не от мыслей о потерянной памяти.

В милиции дежурный сказал подождать. Узнал меня по рассказам, предложил пройти во двор, покурить, а там и Горбатов подойдет.

— Курить то есть, я слышал ты без денег совсем?

— Курить нету, — сказал я. — И денег пока нету.

Он пошарил в столе и протянул мне полпачки «примы».

— Вот, возьми пока. У меня еще есть. И да — спички тоже возьми.

— Ну спасибо! — сказал я и пошел сквозь милицию на задний двор. Двухэтажное кирпичное здание и двор с высоким деревянным забором. Во дворе обнаружился гараж, где виделись две автомашины: грузовая и бобик. Был еще навес под которым угадывалась собачья будка.

Я прикурил. Честно говоря, я еще и не определился с тем курил я или нет до беспамятства. И курил поэтому не часто, когда угощали, да и для разговора. Курение мужиков сближало.

Из будки звякнуло цепью и вышла чепрачная овчарка. Похоже, молодая, поджарая. На меня посмотрела равнодушно.

А во мне шевельнулось нечто, нахлынуло.

Когда я буду умирать, к моей больничной койке подойдет невысокая немецкая овчарка. И, упершись передними лапами в край кровати, привскочит, положит голову подбородком на край подушки: глаза в глаза. Вернее, я то — одним глазом, ибо правый давно умер, не стал ждать меня целиком.

Странно, умираю по частям: почти отказал мочевой пузырь из-за раковой опухоли в предстательной; умер глаз; руки затряслись, особенно левая; потом отказали ноги: пописать вынужден садиться, а тут еще мочится приходится с помощью ксатрала, расслабляющего мышцы. В общем, не буду подробно описывать хвори, частичное отмирание способностей телесных. Хотя все началось с зубов…