Криминальный симбиоз

— Что мне — что мне пожелать такое? Все я знаю!!! Говорила мне сестра, что магазин там есть под названьем «Божий дар». Там белье женское продают. Трусики мне купи.

— Я тебе фалоэмитатор, куплю на батарейках!? — спросил Селезнев, улыбаясь продавщице. — Ну типа мужик у тебя в хозяйстве появится.

— Ты, Иван, дурак! — проорала Люська обидевшись.

— Ладно, куплю тебе шелковые трусики в грецком орешке, — сказал Селезнев. — Все поехал я. Меня ждут уже сегодня вечером.

Дорога в Москву, была гадкой. Прошедший с вечера снег, превратился в грязную и мерзкую кашу. Старенькую шестерку мотало по ней от кювета к кювету. Иван не думал, что мотает от снега. Ему казалось, что износились втулки реактивных тяг. Надо было еще месяц назад сдать это ржавое ведро по программе утилизации и купить себе «Калину». Эта машина за последний месяц, вымотала все нервы. То делай развал — схождение, то карбюратор, а теперь и эти чертовы втулки, из — за которых можно было угодить в кювет. Шестерка тарахтела прогоревшим глушителем, и этот неприятный эксцесс его провинциальной жизни, и порождал в его сознании ненависть к москвичам. Было такое ощущение, что живут они абсолютно по другим законам, и скоро въезд в столицу, будет сопровождаться получением виз в местном ОВИРе. Магнитола завывала эфирным поносом радиостанции 105 ФМ. Анекдоты, музыка голубых мальчиков, раздражала Селезнева до глубины души. Иван, хотел было переключиться, но этот долбаный «Самсунг», кроме единственной станции, ничего не хотел больше принимать. Кассеты уже достали, своими криминальными страданиями Огонек и Селезнев, раздосадованный отсутствием хорошей музыки, торкнул пальцем в кнопку выключателя. В какое — то мгновение в машине стало тихо, но тут же через мгновение, тишина эта стала нарушаться постукиванием распредвала, да передней шаровой опоры. Зарплата провинциального следователя не давало ему возможностей приобретения фирменных деталей. Поэтому и приходилось латать эти дыры, с помощью местных братьев «Черепановых», которые могли из дерьма сделать конфетку, но очень — очень дерьмовую. С горем пополам, он уже к вечеру, постукивая подвеской, доехал до столицы. Москва встретила его потоком иномарок, которые теснили со всех сторон, его ржавую шестерку. Ему казалось, что каждый хочет зацепить его машину, чтобы потом развести его на огромные деньги. Вцепившись в руль до посинения костяшек на пальцах Селезнев ехал строго по прямой. Уворачиваться от крутых тачек, он боялся, поэтому шел, как Гастелло, напролом. Через час движения по Москве, он, вытирая со лба испарину, подъехал к Киевскому вокзалу.

— «Да ну его на хрен…Дурдом какой-то», — с казал сам себе Селезнев, хлопая дверями своего ВАЗа.

Ехать дальше ему не позволяло не только незнание города, но и нервное напряжение, которое из водителя с двадцатилетним стажем, делало на улицах Москвы простого чайника. Селезнев, закурив, достал мобильник и набрал номер телефона Тимофеева.

— Ваня привет! — Сказал Тимофеев.

— Привет! Ты меня забрать можешь? Я проклинаю тот день, когда я согласился въехать в этот город на своей колымаге.

— Ты где, — спросил Тимофеев, — я сейчас подъеду.

— Ну, тут написано Киевский вокзал. Вот стою рядом с парковкой.

— Я понял жди.

Иван приоткрыв дверь, водрузил свой зад на потертое сиденье и наслаждаясь дымом сигареты стал рассматривать незнакомый ему город. Все здесь было каким-то непривычным. Люди неслись непонятно куда и зачем. Оторвав себя от размеренной и спокойной жизни, Иван понял, что ни за какие деньги он не стал бы жить в столице.

Минут через сорок, к вокзалу подкатил БМВ. Иван увидел его из далека. Заглушив мотор, Иван вышел на улицу и махнул рукой, обозначив свое присутствие. БМВ шелестя шипами по промерзшему асфальту, подкатил к старенькой шестерке.

— Привет Иван! Не замерз?

— Да я Тимофеевич, околел, как последняя сука. Пока едешь, вроде печка греет. А как встал всё трындец — не хочет хоть убей.

— Ты тосол давно смотрел?

— А что смотреть на него. Ну есть там что-то, — сказал Селезнев, открывая багажник.

— Так долей тосол и тебе будет счастье. Будешь сидеть в теплой машине.

— И чего я такой недогадливый. Что вы москвичи, всегда умнее нас провинциалов, — сказал Иван и достав канистру с тосолом открыл капот. Голубая жидкость потекла в горловину радиатора, и только сейчас Иван понял, что зря мерз. Уровень жидкости упал литра на полтора. Силы давления помпы на холостых оборотах не хватало, чтобы продавить тосол до самой печки, от того было холодно.

— Ты брат, наоборот беспредельно догадлив. Только здесь в Москве начинаешь понимать многие вещи, которые в провинции не так очевидны. Тебе повезло, что ты приехал вечером. Так бы со своей печкой, стоял бы в пробке и околевал как последний бомж. Давай садись ко мне, и поехали, я уже стол накрыл.

— А куда мне «шоху» деть? Разворуют. Снимут суки все колеса? Как я потом до своего ануса доберусь? — спросил Иван, также ехидно.

— Поставь ты, её на платную стоянку! — Указывая пальцем, сказал Тимофеевич.