Криминальный симбиоз

— Вы бабы насчет техники глупые! У неё только название отечественное. Подвеска, от «Гранд Чироки». Движок шестицилиндровый от «Форда», с турбо наддувом и инжектором. Двести пятьдесят коней под капотом, да целый табун колес! Я Соня, специально покупал такую тачку. — Похвастался Санников, поддавая газ.

— Не гони! Я музыки вообще не слышу! Гудит все как в самолете! — Сказала Сонька. Валентин, на кураже, замурлыкал под нос какую-то песню, и притопив акселератор полетел по трассе, словно на спортивном болиде.

Проехав более трехсот километров, Валентин по подсказке навигатора съехал с главной дороги в сторону. Судя по маршруту прочерченного на экране до места их летнего «отдыха» оставалось не более ста километров. Вскоре асфальт сменился грунтовой дорогой усыпанной битым щебнем.

— Ну и дыра, — сказала Сонька, разглядывая в сумерках развалившиеся брошенные дома, где некогда были процветающие колхозы и бурлила настоящая сельская жизнь. — Тут что, еще война идет?

— Это Соня, такая вот перестройка! Народ ушел в город, а кто не смог, тот спился и давно умер, — ответил Валентин.

— Сколько нам еще трястись по этим ухабам? — спросила она раздраженно. — У меня уже кишки скоро все полопаются.

— Потерпи, километров двадцать осталось. Как раз к ночи приедем. — Сказал Валентин, закуривая. — А там костерок разведем, чайку попьем и поспим в машине. А утром будем палатку ставить, да рыбку ловить.

Доехав до поворота на Алексеевку, Циклоп последний раз глянул на навигатор. Даже в кромешной темноте майской ночи, при свете фар Валентин точно вышел на намеченную местность. На экране четко высвечивалась карта, а мелодичный женский голосок давал указания к действиям.

Тюнингованный УАЗ, урча мотором ловко нырял в лужи грязи по самый кузов, но уверенно, выныривал, разрезая густую глину, широкими колесами. Через двадцать минут езды по бездорожью, машина, проехав через безжизненную деревню, выскочила на большую поляну перед большим озером. Справа сквозь ночную мглу виднелся дом с горящими окнами. Во дворе дома обрывая цепь лаяла собака и её лай разносился над водной гладью на километры.

— Ну что «Наташка» приехали, — сказал Валентин, заглушив мотор. — Вот оно наше озеро сокровищ.

Сонька вылезла из машины и несколько раз согнулась и разогнулась, разминая позвоночник и придавая телу гибкость.

— Тишина какая, — ответила она. — Только собачка лает да комарики звенят.

— Палатку утром поставим, а сейчас попьем чайку и спать, — сказал Валентин, и достав из машины газовую плитку поставил чайник. — А все же тут хорошо. Завтра порыбачим, сварим ухи и наедимся от пуза.

— Да, место тут хорошее. Только это не Хургада и не Бали.

— Глупая ты «Наташка»- Это Россия! Это Родина! А что может быть прекрасней Родины-ничего.

— Комары закусают, так что будешь потом проклинать эту родину, — сказала Сонька, доставая дорожную сумку.

— А ты мазью намажь свою физиономию, — сказал Валентин, закуривая.

— Я, «Ваня» мечтала об отдыхе на море, но не на болоте где квакают жабы и ползают змеи, — сказала Сонька доставая завернутую в фольгу вареную курицу и бутерброды с сыром.

— Погоди моя любовь, достанем сокровища, будут тебе и Бали и Канары с нарами, — сказал Валентин, снимая с плиты закипевший чайник. — Не захочешь уезжать.

Валентин открыл машину, и достав из бардачка бутылку водки, сказал:

— По соточке накатим для аппетита и красивых сновидений? — спросил он Соньку.

— Ты пей, а я чаю попью, — ответила она, заваривая себе каркаде. — Что-то мне не хочется.

Сонька знала причину воздержания, уже семь недель, как она была беременна. Все это время она молчала, не говоря ни слова Валентину. Она как любая баба детородного возраста радовалась свалившемуся на нее счастью стать матерью и поэтому в один миг она исключила из своего рациона не только алкоголь, но я табак. Бросила в одно мгновение представив, как после каждой затяжки ее плод задыхается и кашляет прямо в ее утробе. Вот уже полтора месяца она не курила и даже не хотела. Не было у нее мучительных ломок и бегущей от запаха табака слюны. Не было никотинового голодания потому, что она хотела как ни кто на этой земле стать матерью.

— Слышь Валентин, а на хрена нам эти цацки фашистские? Там что, золото бриллианты?

— Это сейчас называется раритет. Коллекционеры дают за каждый крест по двести долларов. Но ведь там еще такие, награды есть, которые стоят тысячи долларов. Я каталог купил немецких наград так там и цена расписана и даже адреса антикварных магазинов, сдадим оптом. — сказал Валентин и налив себе водки выпил. — Хорошо пошла.

Взяв в руки куриный окорок, он втянул в себя воздух и промычав, впился в него зубами отрывая от костей вареную плоть.

Сонька, глядя на него не могла сдержать приступ тошноты. Зажав рот ладонями, она вскочила с поваленной березы и исчезла в темноте.

— Что с тобой!? — Спросил Валентин.

— Да так, укачало! Шесть часов болтаться на этих рессорах! У любого человека кишки через жопу вылезут, — сказала она вернувшись к накрытой поляне.