Криминология. Теория, история, эмпирическая база, социальный контроль

Хотя далеко не все российские криминалисты («классики») были согласны с этими положениями «социологов», в последующем уже стало невозможным не включать в курсы уголовного права разделы, посвященные индивидуальным, экономическим, социальным и даже космическим факторам преступности.

Далее отечественная криминология развивалась в русле мировой криминологии, включая различные направления (антропологическое, психологическое, социологическое).

Антропологическое направление в России было представлено, прежде всего, трудами Д. А. Дриля «Преступный человек» (1882), «Психофизические типы в их соотношении с преступностью» (1890), «Преступность и преступники» (1899) и др. Однако, в отличие от Ломброзо (во всяком случае, раннего), русский исследователь придавал большое значение и средовым, социальным факторам. В первой из вышеназванных книг он пишет: «Преступность возникает обыкновенно на почве болезненной порочности и исцеляется или медицинским лечением, или благоприятным изменением жизненной обстановки. Эта болезненно-порочная природа передается далее путем унаследования различных дефектов».[317]

Во второй половине XIX в. вопросы антисоциального поведения, включая преступное, интересовали и российских психиатров. Вслед за первым курсом психопатологии для юристов А. У. Фрезе появляются лекции по судебной психопатологии В. Ф. Чижа, «Судебно-психиатрические анализы» П. И. Ковалевского. На Третьем Пироговском съезде (1888) С. Н. Данилло выступил с докладом «О помешанных преступниках», на Пятом (1893) – Чиж с докладом «Медицинское изучение преступника».

Однако в целом антропологическое направление в России было развито значительно слабее, чем за рубежом.

Социологическое направление оказалось господствующим в стране.

О дополнении юридического метода социологическим в науке уголовного права в 1912 г. пишет Н. Н. Полянский. Социологический подход в изучении и объяснении преступности последовательно отстаивает X. М. Чарыхов.[318]

В России была неплохо представлена экономическая школа. Так, Е. Н. Тарновский (1898), проанализировав динамику числа краж и хлебных цен за 20 лет (1874–1894), сделал вывод о решающем значении цены на хлеб – как показателя экономического состояния общества – на имущественные преступления. В связи с этим он усматривает в борьбе с экономической нуждой массы населения одновременно и средство против преступности. Другую причину последней он видит в пьянстве и неустроенности досуга людей.

В России получила развитие многофакторная теория преступности. И уже упоминавшиеся Фойницкий и Чарыхов, и А. А. Жижиленко исходят из того, что преступность как сложное социальное явление обусловлена многочисленными факторами различного уровня: экономическими, социальными, демографическими, психологическими, природными. Фойницкий выделяет три группы факторов – физические, общественные и личные, отдавая первенство общественным. По классификации Жижиленко, криминогенные факторы находятся (1) в окружающей природе, (2) в индивидуальных особенностях личности, (3) в условиях социальной среды.[319]

Трудно переоценить роль М. Н. Гернета (1874–1953) в развитии отечественной криминологии вообще, социологического направления в особенности.[320] В своих трудах «Социальные факторы преступности» (1905), «Общественные причины преступности» (1906), «Преступление и борьба с ним в связи с эволюцией общества» (1916) Гернет на основе огромного эмпирического материала как по России, так и в сравнении с другими европейскими странами, обосновывает социологический подход к преступности как сложному социальному феномену, порождению общества. Позднее (1926) Гернет напишет, что единственной причиной преступности является «весь социально-экономический строй».

Им прослеживаются корреляционные зависимости между уровнем преступности, ее отдельных видов и полом, возрастом, социальным статусом, алкоголизацией и наркотизацией населения, уровнем самоубийств. Он же, пожалуй, впервые рассматривает закономерности пространственно-временного распределения преступлений.

В генезисе преступности Гернет уделяет особое внимание социальному неравенству как источнику различных форм девиантности. Он солидарен с выводами Турати: «Классовые неравенства в обществе служат источником преступлений… Общество со своими неравенствами само является соучастником преступлений».[321]

Гернет постоянно ставит вопрос о необходимости введения «моральной статистики», которая учитывала бы, наряду со всеми значимыми показателями преступности, также сведения о самоубийствах, алкоголизме, наркотизме, проституции.

Им исследуются и отдельные виды преступлений. Несколько работ было посвящено аборту, автор выступает за декриминализацию этого деяния.