Криптия

– Способен. Для того я прошел соответственное обучение. Хотя может статься, вы привезли вовсе не Скерри. Пока мы не приступим к совместному допросу, не узнаем.

А хотя бы и полоумный. Ему надо узнать, жив ли треклятый чародей, Ансгару же потребно выяснить, не был ли поганец Бохру двойным агентом.

– Что ж, попытка не пытка, – осторожно сказал куратор.

– Но нечто весьма к ней близкое, – благодушно добавил бенефициарий.

Бухта Лейра

– Придурки, – сказал человек, сидевший на прибрежном валуне. – Если б они не ввязались в драку с островитянами… все это может нам изрядно осложнить жизнь.

– Все осложняет жизнь, не то, так другое, – отозвалась его собеседница. Закончив доклад, она повернулась к морю, как будто силилась что-то разглядеть за туманом, витавшим над волнами.

Вечерело. В деревне, что обустроилась в глубине бухты, загорались огни. Туда туман еще не добрался.

– А эти… северяне… от погони они оторвались. Островитяне, конечно, круты, но на своей посудине ночью вдоль здешних берегов идти они не могут. А на шлюпке – вполне.

Женщина носила мужскую одежду, но, несмотря на высокий рост и крепкое сложение, никто б не принял ее за мужчину – темная шерстяная рубаха обтягивала грудь, и наброшенная сверху кожаная безрукавка, обитая бронзовыми плашками, не могла этого скрыть. У нее были каштановые волосы того оттенка, который льстецы обычно называют «цвет палой листвы». Но эта женщина не принадлежала к тем, кому принято льстить. Резкой лепки лицо, крупные скулы, обветренная кожа. Точный возраст определить трудно, однако скажи «около тридцати» – немногим ошибешься в ту или иную сторону.

Штаны на ней были подвернуты до колен, ноги босы, несмотря на прохладную погоду, и она, вглядываясь в туман, зашла в воду.

– Тебе здесь нравится, как я погляжу, – сказал мужчина. Он тоже не блистал ни красотой, ни молодостью. В противоположность женщине он роста был невысокого. По этой причине да из-за плотной фигуры, а также ухмылке от уха до уха, многие бы сочли его за добродушного толстячка. И лишь некоторые сказали бы, что это крепко сбитый коренастый малый с длительным боевым опытом. Принадлежность к военному сословию выдавала и одежда, и оружие. Но ни к какой регулярной армии он не принадлежал – длинная стеганая куртка вместо панциря и штаны, обшитые кожей, пристали скорее ополченцу. У него были светлые волосы – но недостаточно светлые, чтоб сойти за своего в Степи, стриженные в кружок, и круглая же физиономия с трехдневной щетиной, выцветшие брови и столь же выцветшие глаза. В каком-то смысле его облик был вполне гармоничен.

– А я и не скрываю. Ты же знаешь – там, откуда я родом, моря нет. Реки, озера – это да…

– А по мне так никакого интересу. Столько воды – и вся соленая. Речную хоть пить можно, если больше нечего.

– А рыба?

– А гады морские? Хотя тебе, конечно, до этого дела нету.

– Можно подумать, ты, капитан, гадов испугался. А теперь, – она повернулась к собеседнику, – будь добр, отдай мне мой тейглир.

– А я все ждал, когда ты спросишь.

– Не валяй дурака, Келлах. Уж вроде мог бы усвоить, что я не собираюсь сбегать. И служу королевству Михаль добросовестно и честно.

– А я слышал, что из ваших на службу идут одни изгои. У которых нет иного выхода.

– Ну, у меня не тот случай. И вообще, может, я просто хотела на море посмотреть, а?

– Тем больше оснований оставлять у себя залог на время твоих отлучек… Ладно, шучу я. – Он вытащил из-за пазухи нечто вроде амулета – металлический цилиндрик на узком ремешке. Похоже, ремешок несколько раз рвался и его вновь завязывали узлом.

Женщина нацепила амулет на шею, убрав его под рубаху. Выбралась из воды, прошлепала по песку и гальке.

– А раз тебе море не нравится, Келлах, на кой ты сюда пришел и людей с собой приволок?

– Ты, Йола, как дитя малое. Как будто я здесь для удовольствия.

– Нет, я понимаю – служба. Но твоя служба состоит, чтобы охранять поселенцев в Степи. А тут, на побережье, никаких михальских поселений нету. Чего мы тут шатаемся?

– Ради безопасности михальских поселенцев. – Человек, названный Келлахом, усмехнулся. – А начинается она на имперской территории, вот здесь. Долго считалось, что имперцы не полезут снова на земли, что потеряли во время Великой войны. Поэтому наши люди могли законно селиться там, пользуясь союзническими привилегиями, данными Шагарой. Но нынче степняки обленились, имперцы снова тянут лапы к потерянному.

А поселенцев им надо прогнать. Или вовсе убрать. Сами они, может, наших резать и не станут, но зря, что ли, они зарядили это посольство в Степь? Ну и мы тоже не дураки подставляться. Чтоб им помешать, была у начальства задумка подписать на это гернийцев, так те от жадности полезли бодаться с островитянами. Я ж говорю – придурки.

– Ну и чего мы тогда ждем?

– А вот посмотрим на тех, кто уцелел. Пусть себе высаживаются, мешать не будем. Если сгодятся – возьмем их в оборот. Нет – так остались еще островитяне.