Криптоэкономика мирового алмазного рынка

Терроризм как способ решения политических задач был известен с незапамятных времен, но до исчезновения СССР с политической карты мира никогда не претендовал на роль самостоятельного политического игрока. Это был инструмент, который при определённых обстоятельствах использовался практически всеми серьёзными участниками политической игры, независимо от идеологических оболочек, в которые они упаковывали свои стратегии. Террористическая деятельность, тем более в значительных масштабах, требует серьёзного финансирования, поэтому конечным бенефициаром любой террористической организации могут быть только контролёры соответствующего бюджета ― государства и (или) корпорации. Так оно и было до начала 90-х годов XX в. Террористические акты ― убийства чиновников и государственных деятелей, захват заложников, взрывы административных и оборонных объектов и т.д. ― осуществлялись радикалами всевозможных калибров и сортов, но рано или поздно за этими действиями неизбежно вырисовывались физиономии заказчиков: превентивных государственных или корпоративных служб. Правило не знает исключений ― любая современная крупная террористическая организация инфильтрована агентурой спецслужб именно в той степени, которая подразумевает её целевое использование в нужный момент. Сам по себе терроризм в принципе не мог быть самостоятельным игроком, поскольку никакой идеологический флёр не в состоянии прикрыть отсутствие экономической базы. Чтобы «международный терроризм» превратился из идеологической пустышки в реального глобального политического игрока, ему нужно было создать собственную экономику. Эту задачу и должен был решить алмазный рынок.

«Международный исламский терроризм» не мог финансироваться за счёт бюджета одной или нескольких мусульманских стран, какой бы высокой степенью радикализма ни отличалось их руководство. Финансирование через государственный бюджет неизбежно привлекает огромное количество глаз и ушей. Источники оплаты единичного акта «государственного терроризма» можно на некоторое время более-менее надежно спрятать, но финансирование «мировой террористической войны», ведущейся одновременно на всех континентах, кроме Антарктиды, и в течение пары десятилетий, пропустить через госбюджеты невозможно. А если существуют надёжные доказательства, что новая угроза всего лишь инициатива одного или нескольких радикальных исламских государств, этих политических изгоев и экономических карликов, то и адекватное решение ― короткий (слишком короткий!) межгосударственный конфликт с абсолютно прогнозируемым результатом. Убедительный пример ― теракт на дискотеке La Belle в Западной Германии весной 1986 г., проведённый по заказу ливийских спецслужб и направленный против американских военнослужащих (пострадали более 200 человек), и через месяц ― ответная бомбардировка авиацией США Триполи и Бенгази.

«Государственный терроризм» со стороны известных исламских стран не мог обеспечить глобального конфликта требуемого уровня и длительности, для этого требовалась надгосударственная исламская радикальная структура с оригинальными и непрозрачными для мирового сообщества источниками финансирования. Традиционные глобальные криминальные рынки ― наркотиков, проституции, контрафакта ― не годились для решения этой задачи в силу своей громоздкости, медленного оборота, а главное ― тесной взаимосвязи с национальными бюрократиями, коррумпированность которых есть необходимое условие существования криминальных рынков. Проблема решалась только финансовыми потоками быстрыми, почти невидимыми и принципиально недоступными для контроля со стороны национальных бюрократий.