Криптография и свобода

Если раньше, в период моей учебы в качестве слушателя 4 факультета, основными единицами измерения нашей жизни были «учебная группа» и «начальник курса», то теперь, попав почти через три года после окончания факультета на него снова в качестве аспиранта, я одновременно попал в иное измерение, где основными понятиями были уже «кафедра» и «инспектор отдела аспирантуры». Вот тут самое время познакомить читателя с этими изначальными, иногда математическими, а иногда и нет, понятиями.

На 4 факультете было несколько профильных кафедр, из которых наиболее видное и значимое место занимали кафедра математики и кафедра криптографии. Впоследствии к этим двум лидерам примкнула еще кафедра вычислительной техники, но это все же произошло несколько позже, а тогда, в середине 80-х годов, соотношение было именно таким. Очень многие преподаватели с этих кафедр сами в прошлом окончили 4 факультет и насквозь пропитались теми традициями, которые были заложены его основателями, поэтому мое появление в качестве аспиранта кафедры криптографии не было для меня какой-то резкой сменой обстановки: многие знакомые лица, бывшие сокурсники – теперь уже аспиранты. На кафедре криптографии было около 10 аспирантов-очников, каждое ведомство: 8 ГУ, 16 управление КГБ, Министерство обороны – каждый год направляло в среднем по одному человеку на учебу в трехгодичную очную аспирантуру, а кафедра математики старалась отбирать себе аспирантов из наиболее способных слушателей, заканчивающих факультет. Аспиранты этих двух кафедр составляли, как правило, свободолюбивое сообщество, жившее по университетским традициям, не всегда совпадавшими с распоряжениями начальника той или иной кафедры, к примеру, с распоряжением отмечаться каждый день в специальном журнале прихода и ухода, или с распоряжением ходить в военной форме. Практически у всех аспирантов кафедры криптографии военная форма (облегченный вариант) висела на вешалке в аспирантской комнате и в редкие присутственные дни там же происходило переодевание, ибо желающих разгуливать в военной форме по городу практически не было.

У аспирантов теоретически было два начальства: руководство кафедры и руководство специального отдела аспирантуры, которому должны были подчиняться вообще все аспиранты Высшей школы КГБ, в которую в те времена 4 факультет, еще не добившийся тогда независимости, входил на правах «союзной республики». Но поскольку 4 факультет составлял все же сравнительно небольшую часть всей Высшей школы, то и отдел аспирантуры интересовался аспирантами-математиками «сквозь пальцы», ограничивая, как правило, свое влияние тем, что мы должны были раз в месяц посещать проводимое им общее собрание аспирантов Высшей школы, да присутствием на 4 факультете специального инспектора отдела аспирантуры. Но этот человек сильно отличался от прежнего, знакомого уже читателю, нашего бывшего начальника курса Чуды тем, что до мозга костей был бюрократом, которого не интересовало ничего, кроме выполнения индивидуального плана работы аспиранта-очника. Тут уже не было таких красочных афоризмов, такого страстного желания сделать невозможное – из математиков – хороших военных, одна лишь скучная повседневность:

– Сколько процентов диссертации у Вас готово?

Так что такой начальник справедливо считался аспирантами, прошедшими чудесную школу, несерьезным, а руководству кафедры всегда была готова отмазка: «Мы подчиняемся распорядку, установленному отделом аспирантуры». Вот она, долгожданная свобода!

Но аспиранты по-прежнему оставались военнослужащими, офицерами и получали соответствующее денежное довольствие. Аспирантура называлась целевая, на практике это означало, что то подразделение, которое направило офицера в очную аспирантуру, сохраняло за ним все денежное довольствие – оклады по должности и званию, ежегодную компенсацию за неиспользованную военную форму, тринадцатую зарплату, компенсацию за продовольственные пайки и может быть даже что-то еще, что сейчас, по истечении 20 лет с того времени, я уже мог и подзабыть. Все вместе аспирантское денежное довольствие получалось по тем советским временам достаточно приличным: где-то около 300 рублей в месяц, при этом появлялась масса свободного времени, фактически не было ежедневного обязательного отбывания в аспирантуре, все офицерские мероприятия вроде суточных нарядов и партийных собраний были разовыми и казались не слишком обременительными. Про партийные собрания, да и вообще про партийную жизнь в специфических условиях КГБ, стоит, пожалуй, сказать несколько слов подробнее.