Криптономикон

Морпехи дали залп из винтовок, и эхо прокатилось по кладбищу, отскакивая от надгробий, как шарики для патинко[67]. Гото Денго наклоняется и запускает руку в кучу рыхлой земли. Приятное ощущение. Струйки песка сочатся между пальцами и стекают в отвороты по штанинам новенькой, с иголочки, американской военной формы. Он подходит к краю могилы и бросает землю на казенный гроб с телом Бобби Шафто. Крестится, глядя на запачканную крышку, затем с некоторым усилием поднимает глаза и устремляет взор на солнечный мир живых созданий. Если не считать нескольких травинок и москитов, первое, что он замечает живого, – две ноги в сандалиях, сделанных из автомобильной покрышки. Ноги принадлежат белому человеку в коричневом балахоне из грубой ткани, с капюшоном. Из одеяния выглядывает сверхъестественно странная седовласая, рыжебородая голова Еноха Роота. С тех пор как Гото Денго несет службу в Маниле, этот тип постоянно путается у него под ногами, пугая своим диким взглядом.

Они шагают вместе через быстро растущее кладбище.

– Вы что-то хотите мне сказать? – спрашивает Енох.

Гото Денго поворачивается и смотрит Рооту в глаза.

– А мне говорили, что исповедальня – совершенно тайное место.

– Так и есть, – говорит Енох.

– Так откуда вы знаете?

– Что я знаю?

– По-моему, церковные братья сообщили вам больше, чем следует.

– Выбросьте эту мысль из головы. Тайна исповеди не нарушена. Я не говорил со священником, который исповедовал вас, а если бы и говорил, он бы мне ничего не сказал.

– Тогда откуда вы знаете? – спрашивает Гото Денго.

– Есть несколько способов. Например, я знаю, что вы горняк. Инженер, проектирующий большие шахты под землей. Мне это рассказал наш общий друг, отец Фердинанд.

– Да.

– Японцам стоило огромного труда доставить вас сюда. Зачем же напрягаться, если бы не требовалось вырыть что-то очень глубокое и важное?

– Мало ли какие для этого могут быть резоны.

– Да, но лишь немногие из них разумны.

Какое-то время они идут молча; одеяние Роота колышется в такт шагам.

– Я знаю еще кое-что, – продолжает он. – Чуть южнее к одному священнику пришел человек и поведал, что напал на путешественника и отобрал у него мешочек с алмазами. Жертва скончалась от ран. Убийца раскаялся и принес алмазы в церковь.

– Жертва – филиппинец или китаец? – спрашивает Гото Денго.

Енох Роот холодно смотрит на него:

– Китайцы тут тоже замешаны?

Они идут дальше. Роот готов идти хоть через весь Лусон, лишь бы разговорить Гото Денго.

– К тому же у меня есть сведения из Европы, – говорит Роот. – Я знаю, что немцы прячут казну. Ни для кого не секрет, что, пока мы говорим, генерал Ямасита закапывает в горах награбленное на войне золото.

– Что вы хотите от меня? – спрашивает Гото Денго и внезапно разражается потоками слез. – В церковь меня привели слова.

– Слова?

– «Вот Иисус Христос, который берет на себя грехи мира», – говорит Гото Денго. – Енох Роот, никто лучше меня не знает, что такое грехи мира. Я погряз в грехах, плавал в них, тонул в них, горел в них. Я словно плыл в длинной пещере, наполненной черной холодной водой. Надо мной сиял свет, и я плыл к нему – только бы добраться до поверхности и глотнуть воздуха. Теперь я по-прежнему в грехе, но хотя бы могу дышать. Вот кто я сейчас.

Роот кивает и ждет.

– То, что я видел и делал, – ужасно. Мне нужно было очиститься. Поэтому я и пришел на исповедь. – Гото Денго глубоко, судорожно вздыхает. – Это была очень, очень долгая исповедь. Теперь все кончено. Иисус Христос взял мои грехи на себя – по крайней мере так обещал священник.

– Я рад, что вам помогло.

– А вы хотите, чтобы я снова вспоминал о них?

– Но есть и другие люди, – говорит Енох Роот.

Он останавливается, поворачивается и кивает. На вершине холма, по ту сторону от нескольких тысяч белых надгробий, заметны силуэты двух мужчин в штатском. Они выглядят европейцами; больше Гото Денго ничего не может о них сказать.

– Кто такие?

– Люди, которые тоже прошли через ад и вернулись. Люди, которые знают о золоте.

– Что вы хотите?

– Выкопать его.

Тошнота охватывает все тело, словно мокрая простыня.

– Им придется пробиваться сквозь тысячу свежих трупов. Там могила.

– Весь мир – могила, – говорит Роот. – Могилы можно перенести, тела перезахоронить. Достойно.

– А потом? Когда они получат золото?

– Мир истекает кровью. Ему нужны лекарства и бинты. Это стоит денег.

– Но ведь перед войной все это золото у мира было. И что произошло? – Гото Денго содрогается. – Богатство, заключенное в золоте, мертво. Оно гниет и смердит. Настоящее богатство создается каждый день людьми, что встают утром и идут на работу. Школами, где дети учат уроки и совершенствуют дух. Скажи тем людям, что жаждут богатства, пусть едут со мной в Японию после войны. Мы откроем дело и будем строить дома.

– Ты истинный японец, – горько отвечает Енох Роот. – Вас не переиначить.

– Пожалуйста, объясните, что вы имеете в виду.