Кристаль

Наконец Анжела решила попробовать свою стряпню. Но едва она положила в рот маленький кусочек мяса, приправы буквально обожгли ей язык. Она тут же выплюнула кусочек обратно в тарелку. Бальдр с презрением взглянул на нее и тут же положил себе щедрую порцию добавки. Но это ведь совершенно несъедобно! Должно быть, у него стальное нёбо…

Анжела почти бегом бросилась к умывальнику, чтобы выпить холодной воды, и тут ей в голову пришла совершенно неправдоподобная мысль. Дрожа, она молилась о том, чтобы он ни о чем не догадался по ее лицу.

«Счастливая идиотка! Заметит или нет — ну и что это меняет? Ты здесь. Он здесь. Вы одни в огромном лесу. А может быть, он тоже потерял вкус еще в детстве… Но если то, о чем ты подозреваешь, правда, то остается только выяснить, под каким соусом он тебя съест».

Стоя спиной к столу, она взяла два бокала и початую бутылку и разлила вино по бокалам. В один из них она незаметно насыпала соли.

Некоторое время гигант даже не обращал внимания на поставленный перед ним бокал. Анжела прилагала огромные усилия, чтобы не наблюдать за Бальдром слишком пристально. Не опускать глаза. И не смотреть на крошечную крупицу соли, прилипшую к стеклянной стенке бокала…

Насытившись, Бальдр оттолкнул тарелку и грузно поднялся из-за стола. С чего-то ему взбрело в голову сильнее разжечь огонь в очаге. Бальдр начал сталкивать в углубление бревна, подкатывая их к краю мыском ноги. Анжела чувствовала, что нервы у нее на пределе. От вина кровь прилила к щекам. Не зная, какую манеру поведения лучше избрать, она села на скамью спиной к стене, наблюдая за варваром, который непрерывно расхаживал от очага к окну, словно высматривал кого-то или что-то в полусумраке ночи-дня.

«Чего он ждет? — думала она. — На что надеется? Догадался он, что я догадалась?..»

Внезапно он схватил свой бокал и осушил его одним глотком, кажется совершенно не ощутив вкуса соли. Затем устремил лихорадочный взгляд на Анжелу.

«Он зовет меня на помощь? Или сейчас набросится на меня и швырнет в огонь?»

Чтобы создать иллюзию, что она ничего не замечает, Анжела едва слышно спросила:

— Так что? Ты отвезешь меня завтра в город?

Вместо ответа гигант огромным прыжком перемахнул очаг и очутился перед Анжелой. В его волосах запутались искры. Пол содрогнулся от его прыжка. Анжела даже не смогла закричать — она окаменела от ужаса.

Бальдр протянул к ней руку. В этом жесте не было ничего угрожающего. Раскрытая громадная ладонь. И вот она снова сомкнулась: гигант схватил Анжелу за волосы.

Не выпуская ее, он развернулся, отчего ее шея изогнулась. Анжела пришла в ужас. Сейчас он сломает ей шею, как сухую ветку… Она выбросила руки вперед, чтобы смягчить падение, но он уже сделал еще один шаг. Анжела потеряла равновесие и неловко упала на пол.

Бальдр тащил ее, как мешок с мусором. Анжела попыталась перевернуться на спину, чтобы не удариться лицом об пол. Она хотела вцепиться в ножки стола, у раскаленной кромки очага. Она цеплялась за все, до чего могла дотянуться. Затылок адски болел, словно разламывался. Голова ударилась о подножие лестницы. Ее плечи, поясница, ноги — каждая часть тела ударялась о каждую ступеньку.

«Лестница! Лестница! Он тащит меня в свою комнату!»

Анжела завопила. Ответом ей было глухое, словно звериное, ворчание, в котором явственно различалась лишь ненависть. Ноги Анжелы ударились о верхнюю ступеньку. Викинг вместе со своей жертвой исчез в сумраке второго этажа.

Глава 38

Туризм возобновился. Клиенты приезжали, уезжали, отдыхали. Номера сияли чистотой. Слаженная работа персонала была почти незаметной.

Статус Эли в глазах ее коллег изменился. Теперь она была «та самая». Отныне для нее не было проблемой попросить отгул или самой выбрать для себя удобный график работы на неделю. Больше всего ей нравилось работать в ресторане. Она любила, чтобы все стояло на своих местах и блестело. Это было восхитительно. Здесь с ней уж точно не могло случиться ничего страшного.

К несчастью, маленький французик с обвисшими усиками остался в отеле и, судя по всему, не собирался в ближайшее время уезжать. Он бродил по коридорам бесшумно, как тень, словно боялся разбудить мертвых.

Сегодня он с самого утра обосновался в ресторане. Занимаясь своими делами, Эли испытывала раздражение всякий раз, как ей нужно было мимо него проходить. Он заговаривал с ней в той же беспокойной манере, что и все эти шриланкийцы, становящиеся словно одержимыми с наступлением весны.

Она принесла французу заказанную тартинку с сыром и семгой. Перед тем как поставить тарелку на стол, она машинально вытерла мокрое пятно на столешнице. Казалось, Альбер пристально рассматривает узоры на своих ладонях. Но потом Эли поняла, что он плачет.

Она со вздохом села за стол напротив него, подыскивая слова утешения на своем рудиментарном английском и одновременно подвигая к Альберу тарелку. Он всхлипнул:

— Sorry…

— How do you do, mister Albert?

— Not very well, thank you.[17]

Урок английского, вводный курс…

Он впился зубами в тартинку.

— Albert, do you have some good news about commissaire Bjorn?[18]