Кристалл Криштары (СИ)

— Есть один человек, которого я ищу, зовут Джамадхар. Он когда-то жил и работал в этом доме.

— Да-да, — радостно закричал маленький мальчуган, — он здесь, он живет тут, но сейчас его нет. Он не любит, когда мы играем возле его дома. Постоянно кричит на нас, весь красный, лицо красное, глазища такие, как у рыбы.

— А где он и скоро ли он вернется?

— Так вот же он!

И тут я увидел, как из открытых дверей несколько здоровых мужчин выносят пьяного в дрызг человека. Его ярко-красный тюрбан был размотан и волочился по земле, некогда дорогое белое пальто «шервани», символ аристократии и почета, измазан и порван в самых неожиданных местах, босой, почти лишенный человеческого вида, его можно было назвать кем угодно, но только не кузнецом, ковавшим в свое время прекрасное оружие.

Его вышвырнули как тряпку, под громкий хохот детей, убегавших от его дома и кричавших неприличные слова в его адрес.

Не сразу, но ему удалось подняться. Отряхнулся, стал осматриваться по сторонам и, когда понял, что над ним уже никто не смеется, шатаясь, направился ко мне. Точнее, он шел домой, но я преградил ему путь, остановившись у самых дверей.

Его смуглое лицо, непривычное для таких мест, сразу выдавало в нем представителя далекой восточной страны, откуда были родом искусные наездники на слонах. Я слышал о них, но воочию не видел, хотя многие утверждали, что именно эти воины смогли переломить ход многочисленных битв, в которых участвовали.

— Ты не смеешься, — пробормотал он, косясь взглядом то направо, то налево.

— Нет, — покачал я головой. — Я здесь по другому поводу.

Он что-то буркнул себе под нос, прошел рядом с Сиреной, будто не замечая ее и открыл дверь, пнув ногой.

Я слез с гончей, проследовал к кузнецу, за которым тянулся длинный и очень специфический шлейф из запахов поглощенного и непереваренного пива, а также смеси приправ и пота, ставших единым целым на его теле.

Остановился в центре, подождал, пока тот сядет на стул и продолжил.

— Я тебя не приглашал, — опять пробормотал он, пытаясь закрутить на голове тюрбан.

— Мне нужно оружие, — ответил я, вытащив из кармана деньги. — Я слышал, что у тебя есть кое-что, что нужно мне. Короткий колющий клинок, достаточно удобный, чтобы вести ближний бой с противником.

Он покачал головой, кое-как справился с длинной пятиметровой материей, после чего поднялся на ноги, но тут же сел обратно, не в силах стоять.

— Так вот что я тебе скажу, — он откашлялся и продолжил, — уже несколько лет ничего не ковал. Ничего, даже вилки не сделал, что уже говорить про добротный клинок.

— Сколько нужно времени, чтобы ты его сделал?

Он повернулся назад, осмотрел давно затухшее горнило, разорванные и пришедшие в негодность мехи, после чего, разведя руками, подытожил.

— У меня нет ничего, даже инструменты пришлось продать за долги. Еще пригрозили, что заберут дом, а меня вышвырнут на улицу.

— Кому ты должен?

— Всем, но больше графу де Люмполю.

— Впервые слышу, — ответил я.

— Скоро услышишь, насколько мне известно, он будет давать званный ужин в честь свадьбы своей дочери.

Я подошел к нему еще ближе. Перегар стал почти невыносимым, но разговор продолжился.

— Пусть будет так, но я здесь за тем, что мне нужен короткий клинок, желательно чтобы им можно было управляться одной рукой. Расстояние боя — близкое. Почти вплотную к противнику. Я заплачу тебе за работу вдвое больше обычной цены.

И в ту же секунду потряс перед ним толстым кошелем с монетами. Глаза Джамадхары округлились, стоило только звону монет долететь до его ушей, руки задрожали и потянулись к деньгам.

— Только после оружия.

Потом он встал на ноги, с трудом держась за все, до чего хватались руки, прошагал к лестнице, поднялся по трещавшим ступенькам на второй этаж и пробыл там несколько минут, после чего вернулся ко мне с двумя небольшими скрутками.

— Я выковал это очень давно. Еще когда дела у меня шли не так плохо. Теперь они мне не нужны, но тебе думаю пойдут на пользу.

В завернутых свертках лежали необычные треугольной формы клинки.

— У нас их называют катарами. Зуб бога смерти. Очень хорошо бить в ближнем бою, если попал, то считай, что противник уже не оправится от ран.

Я взял один такой в руки, зажал в ладони и почувствовал необычайную удобность такого оружия. Оно было ни тяжелым, ни слишком легким, длинное вытянутое лезвие действительно напоминало зуб, а уж о том, что будет с тем, в кого вопьется такое лезвие и говорить не приходилось. Самое то в битве с орком.

Выбор был сделан.

— Жаль, что денег не хватит на то, чтобы выкупить дом.

Он помрачнел, посчитав монеты, но вскоре опять вернулся в свое привычное состояние безразличия, в котором пребывал, судя по виду, довольно-таки давно. Я не стал его тревожить — все и так было понятно, но выйдя обратно на улицу, увидел, как мальчишки обступили Сирену и пытались дотронуться до нее, отпрыгивая в самый последний момент, когда гончая оскаливалась на назойливых детей.

— А моя монета, — начал тот самый мальчуган, протягивая раскрытую ладонь, — ты обещал, ты обещал.