Кристалл Криштары (СИ)

Она встретила меня злобным взглядом. Поправила лук за спиной и все это время была напряжена как во время схватки с противником.

— Лучше бы мы не показывались им.

— Что предлагаешь делать?

— Защищаться, — прошипела она, протягивая руку к колчану со стрелами.

— Со всеми ими? — я взглядом описал дугу, в которую едва влезли все те, кто составлял костяк гоблинского мини-войска, столпившегося у входа в пещеру.

— Сколько раз ты сможешь выстрелить прежде чем они вцепятся тебе в горло?

— Ты предлагаешь, чтобы они забрались сюда? Я лучше буду спать на улице или где-нибудь рядом с гигантскими пауками, но только не с ними. Они могут убить.

— Они торговцы, Гретта. Посмотри на них, ну какие из них воины. Это простые коротыши. Правда и они способны убить, если накинутся всей толпой.

Я положил ей руку на плечо и осторожно снял колчан, а затем забрал и лук.

— Пусть ночуют, я присмотрю за тобой и твоими вещами, пока ты будешь спать.

— А ты? — спросила Гретта, поворачиваясь ко мне лицом. — Всю ночь будешь бодрствовать? А завтра я тебя буду тащить на своей спине. Брось, Сайл, нам еще ехать несколько суток, и мы оба должны быть в полном здравии и полны сил, чтобы добраться до границы гномьего королевства.

— Как-нибудь смогу пройти через это.

Наконец, не без труда мы смогли прийти к мнению, что гоблинам отказать было нельзя. Они тут же обрадовались, услышав наше решение и гулкой толпой под улюлюканье и песни, ворвались прямиком в пещеру, начав приготовления ко сну.

Каменный пол был быстро устлан сухой травой и кожаными подстилками, которые зеленокожие предусмотрительно носили вместе с собой. В центре выложили и разожгли костер, у входа поставили двух часовых, чтобы те наблюдали за происходящим с другой стороны. Потом, неожиданно для нас, принялись складывать из длинных коротеньких досок кровать, на подобии тех, что обычно висят в тюремных камерах в королевских темницах, дав понять, что уж очень многие из тех, кто сейчас суетились перед нами, не раз и не два побывали в его застенках.

— Это для вас, — произнес главный гоблин, вытирая пот со лба и указывая на добротно сбитую кровать, бережно накрытую шкурами волков. — А для гончей у нас есть кое-что особенное.

Он вынул из своей маленькой сумки кусок сладкого и ароматного сахара, который изготавливали только в южной части материка, где рос тростник и была родина каждого гоблина. Там жили и орки, но о них эти маленькие существа не любили вспоминать, помня не самое хорошее отношение первых ко вторым.

Сирена, учуяв знакомый запах, уверенным, почти заколдованным шагом, подошла к гоблину и длинным языком выхватила из костлявых пальцев кусочек сахара, раскромсав его своими громоздкими, но очень острыми зубами. Потом облизнулась, взвыла и покатилась на бок, катаясь из стороны в сторону от невероятного удовольствия.

Я смотрел на все это и не мог понять, как такое произошло. Некогда ревнивое животное, не подпускавшее к себе никого кроме хозяина и не бравшее от чужаков никаких сладостей и угощений, вдруг забыло все, чему ее учила природа и наставники, буквально растворившись в блаженстве таинственного лакомства.

— Что это с ней? — спросил я, подходя все ближе к гончей.

— Ей хорошо. И тебе будет хорошо.

Гоблин вынул из сумки еще один кусочек и предложил мне, но Гретта резким ударом выбила из рук лакомство, которое тут же было проглочено Сиреной, подскочившей на появившийся в воздухе свежий запах сахарка.

Сородичи гоблина смеялись во все горло, видя, как животное перекатывается по полу, поднимая пыль и собирая грязь и куски сухой травы на свою спину, потом поднималась и с нова падала, как опьяневшая, катившись в обратном направлении.

— Это скоро пройдет.

Все опять залились со смеху. Смеялась даже Гретта, но мне почему-то было не до этого. Гоблины устроили в пещере настоящий цирк, начав плясать вокруг вздымавшихся языков пламени, напевая песни на своем языке. Потом брались за руки и начали кружиться кто как мог. Это была настоящая вакханалия. Шум и гам разлетался во все стороны. Я брался за голову, от одной только мысли, что если какой-нибудь королевский патруль услышит нас, то обязательно решит наведаться сюда, а потом и приступит рубить, заметив, что тут творится.

Но время шло. Час за часом неугомонные гоблины продолжали кутить, танцевать, пить какой-то мерзкий напиток, чей сброженный аромат расплылся по всей пещере и настойчиво лез в ноздри. Наконец дурман накрыл и нас. Гретта отключилась немного раньше меня, упав на кровать, а уж потом сон настиг и меня. Я сопротивлялся до последнего, но силы оказались неравны. Все что запомнил — был лишь тонкий смех и десятки маленьких тел, кружившихся в безумном танце и не собиравшихся останавливаться.