Кристалл Вечности

— Не вздумайте соваться на болото, — предостерег он. — Там и всегда-то ничего хорошего не происходило. Сами знаете, коли не первый год на свете живете. Но на сей раз дела обстоят поганей, чем обычно.

— Что, какие-нибудь разбойники там зашевелились? — осведомился Дерлет.

— Разбойники? — Трактирщик фыркнул, словно речь шла о чем-то привычном. — Эти-то завсегда опасны, и я зря бы потратил ваше время, предупреждая вас насчет этого отребья… Совсем неподалеку от Сагина видели нескольких мутантов, но и это не новость, они нередко бродят поблизости, так что их видно с городских стен. Другое дело, сюда они не суют свой грязный нос. Нет, я о другом. Поговаривают, на болотах объявилось какое-то новое чудище. Раньше такого там не водилось. Ну то есть, раньше — совсем раньше — возможно, что-то подобное и встречалось, но на моей памяти ничего похожего не встречалось. Будьте осмотрительны и не сворачивайте с дороги. Вот как ведет она по берегу Ильдигис, так и идите. Люди-то, кто дорогу прокладывал, почитай, поумней нас с вами были. Переправитесь севернее Старого Форта, у паромщика (не вздумайте заплатить ему дороже серебряного за двоих, иначе этот людоед начнет со всех путников драть втридорога, знаю я его!).

С этим напутствием достойный трактирщик удалился, оставив гостей мирно почивать возле очага.

Отдельных комнат для посетителей, остающихся на ночлег, в трактире не было. Все собирались у огня, каждый со своим одеялом. Впрочем, одеяло можно было нанять и у трактирщика, вопрос легко улаживался при помощи нескольких монет.

Дерлет не был привычен к подобному отсутствию комфорта, но, поразмыслив, ученый пришел к выводу, что это оправдано. В Сагине, который, несмотря на все меры предосторожности, постоянно подвергается опасности со стороны разбойников и мутантов, людям лучше держаться поблизости друг от друга. Чтобы все были на виду и чтобы в любой момент можно было вскочить, схватить оружие и отбиться от врагов всем вместе.

Если бы Спарун имел привычку отмечать неприхотливость и отвагу своих спутников, он бы, несомненно, похвалил поведение Дерлета. Отметил бы, что ученый, несмотря на всю свою изнеженность, хорошо переносит тяготы пути. Однако моряк считал такие вещи в порядке вещей и потому никакого внимания, честно говоря, не обратил на «героизм» Дерлета. Умываясь из общего таза холодной водой, Дерлет ощущал гордость за себя. Ему непонятно было, почему у Спаруна такое скучающее выражение лица.

* * *

Впрочем, ближе к полудню, когда, переправившись через реку на пароме, оба приятеля уже шагали по дороге, продвигаясь дальше на северо-восток, по направлению к руинам, Спаруну явно стало не до скуки. Он напрягся и постоянно озирался по сторонам, так что Дерлета это, в конце концов, начало нервировать.

— Что ты там высматриваешь? — осведомился он. — Тут никого нет!

— Помнишь, что говорил трактирщик о разбойниках и всяких прочих чудищах? — сказал Спарун. Он побледнел и вообще выглядел испуганным.

— Я и сам мог бы тебе это сказать, — заявил Дерлет. — В болотах полным-полно неприятных личностей. Монстры, мутанты, людоеды… Ну и что? Мы-то не в болотах!

— Болота совсем близко отсюда, — возразил Спарун. — И одним богам известно, кто на самом деле там скрывается. Но кто бы это ни был, не хотел бы я встретиться с ним лицом к лицу.

— Тебе разве не любопытно?

— Любопытно? — Моряк посмотрел на ученого так, словно тот неожиданно сошел с ума. — О чем ты говоришь? Это в первую очередь опасно!

— Боишься за свою шкуру? — осведомился Дерлет.

— Ты такой храбрый до первой встречи с ними, — фыркнул Спарун.

— А ты с ними уже встречался?

— Нет, и именно поэтому до сих пор жив, — отрезал моряк. — Единственный монстр, которого я видел, был мертвее мертвого.

Он снова оглянулся, вздрогнул и замолчал.

— А в Туррисе ты, кажется, глядел героем! — заметил Дерлет. — И, если еще не забыл, именно ты настаивал на нашем путешествии.

— Я всего лишь сказал, что это нам суждено, — проворчал Спарун.

Дерлет открыл было рот, чтобы отпустить еще одно язвительное замечание, и тут застыл. Он тоже почувствовал чужое присутствие.

Следует отдать Спаруну должное — моряк ни словом не задел Дерлета, не стал напоминать ему, как тот гордился своим «бесстрашием». Он просто кивнул ученому и взялся за меч.

Дерлет тоже беспомощно сомкнул пальцы на рукояти кинжала. Неужели началось — и сейчас им придется сражаться? «Это происходит со мной, — напомнил себе Дерлет. — Не во сне, а наяву. В самом деле».

Он покачал головой. Да, не верится. Просто не верится.

И тут на дорогу перед ними выскочил огромный зверь. Бурая шерсть животного стояла дыбом, хребет порос острыми костяными пластинами, а с оскаленной пасти срывалась пена. Он напоминал медведя, но был заметно более худым, чем обыкновенно бывают медведи, и при том обладал куда более длинными лапами. Его черные круглые уши жались к черепу, а желтые глаза горели, и в их глубине Дерлет с ужасом увидел совершенно осознанную ярость. Это существо, кем бы оно ни было, несомненно, обладало разумом.