Кристальная ложь

Новоиспеченная вдова уже успела узнать, что в убийстве Геворга и Кирсана следствие подозревает Серегу Лазаренко. Это новость звучала для нее очень странно, так как она уже знала о наличии официального заключения о смерти Сергея и его возлюбленной. Впрочем, ей никто не сообщил о том, что формально «оживший» Лазарь никого не убивал. Дело в том, что в зале, где разыгралась драма, все-таки обнаружилась тщательно замаскированная видеокамера. Она включалась автоматически. Данные с камеры записывались автономно от камер наружного наблюдения. Так вот, именно она и зафиксировала все, что произошло.

Алена этого не знала. Да ей плевать было на то, как муж и Монгол лишились жизни. Даже если бы Лазарь в действительности их «замочил», ее отношение к нему ничуть не изменилось бы. Она была убеждена, что Серега имел право на месть. И поэтому ничуть не осуждала его. Главным для нее оставалось то, что Геворг оказался на том свете, а Сергей, как выходило, все еще на этом. Оставался живым и здоровым вопреки всем опасностям и угрозам, исходившим от Вити и его верных псов.

Мысль о том, что Сергей жив, не давала женщине покоя. Алена была безумно рада. У нее снова вырастали за спиной крылья, а сердце вырывалось из груди, устремляясь к Сергею. Она не знала, да и не могла знать, где на тот момент находился он. Была, однако, уверена в одном: где бы Серега ни был, рядом с ним обязательно будет его любимая женщина. Но даже эта уверенность не останавливала мыслей Алены о нем. Хотелось отыскать его. Обязательно, непременно отыскать! Хотя бы просто для того, чтобы еще раз увидеть, прикоснуться к рукам и сказать спасибо за то, что избавил от страшного человека, превратившего ее жизнь в сущий ад. Она не надеялась на что-то большее. По крайней мере, старалась не признаваться себе в этом.

Самой найти Лазаря ей было явно не под силу. Ни опыта, ни средств. Понимала, что найти Сергея можно будет через Виктора и начальника его службы безопасности. Она справедливо предположила, что они наверняка интересуются Лазарем и его местонахождением. Но каким образом можно получить информацию от тех, кто изначально не настроен делиться?

По всем показателям состояния здоровья ей следовало пробыть на больничной койке еще где-то порядка недели. Каким образом выудить информацию о Сергее у брата, она пока не знала…

Глава 32

Щербатюка посадили в подвал на цепь, словно собаку. Одних подозрений хватило для того, чтобы он впал в немилость… Пока он ни в чем не признался и признаваться не собирался. Впрочем, его еще толком и не пытали. Да, били. Обливали холодной водой. Однако он ничем не выдал своей связи с Лазарем. Это бесило Кущенко. Он был уверен на все сто, что Серенький каким-то образом оказался предателем. Для него было важно добиться от подозреваемого признания. Старых чекистских приемов, как и бандитских способов в стиле лихих 90-х, Максим старался избегать. По крайней мере, до определенного времени. Но поскольку Леня молчал, службист решился на нечто не совсем обычное. Кто-кто, а Кущ на человечность плевал с молодых лет. Сначала в целях защиты социалистического отечества и коммунистической идеологии, а позже исходя из практической целесообразности. Он придерживался простого принципа — если жалящий тебя враг попался в плен, то ужаль его в три раза больнее. Случай с Сереньким был классическим примером реализации этого принципа.

Серенький услышал скрежет открывающейся двери и шум приближающихся шагов. Кущенко шел к нему размеренным, медленным шагом. Леня пытался поднять голову и взглянуть в сторону идущего. Из-за оплывшего от побоев лица он выглядел как китаец. Широко открыть глаза не выходило. Сфокусировать взгляд не получалось. Но он все равно знал или даже чувствовал, что к нему приближается именно Кущ, а не кто-нибудь другой. Запах резкого мужского парфюма, которым обычно пользовался начальник службы безопасности «ГрандБитИнвеста», значительно опережал его шаг.

Максим подошел к невольной «жертве обстоятельств» довольно близко. В руках он держал нечто громоздкое, накрытое сверху куском материи. Понять, что это, Щербатюк не мог, как ни силился представить. Он поймал себя на мысли, что шеф с этой «хреновиной» очень напоминает фокусника. Для полного антуража тому лишь не хватало фрака и цилиндра. Впрочем, и без этого облачения казалось, что Кущенко сейчас сбросит кусок материи и обнажит поднос, на котором будет стоять «магическая шкатулка» с зайцами или голубями внутри. На какое-то мгновение Леня поймал себя на мысли: а не чудится ли ему все это? Мало ли какие сдвиги могли произойти в голове после пережитых избиений. Он даже улыбнулся, вглядываясь в шефа. Улыбка вызвала боль — из уголка опухших и потрескавшихся губ потекла струйка крови.

— Ты чего лыбишься? — спросил службист.

— Да вот… Весело, — с трудом произнес в ответ прикованный.