Кристина

– Спокойной ночи, – ответил я. – Осторожнее на дороге. Не хватало, чтобы тебя остановили.

– Не остановят. Береги себя, Деннис.

– Ага.

Я захлопнул дверь. Ужас в груди сменился глубоким безысходным горем – как будто я похоронил лучшего друга. Похоронил заживо. Я провожал Кристину взглядом, пока она не свернула за угол, затем пошел к дому. Дорожка была чистая. К моему возвращению отец щедро посыпал ее солью.

Я одолел три четверти пути, когда на меня, подобно дымовой завесе, накатила какая-то мерзкая серость. Я остановился, опустил голову и с трудом удержался на ногах. А если потеряю сознание? Замерзну до смерти на собственной подъездной дорожке, где мы с Арни в детстве играли в классики, камешки и «море волнуется раз»?

Наконец серая мгла начала потихоньку рассеиваться. Я ощутил на своей талии чью-то руку. Папа выскочил мне навстречу в банном халате и тапочках.

– Деннис, ты как?

Как? Я не знал. Меня только что подвез домой оживший труп.

– Нормально. Просто голова немного закружилась. Пойдем домой, а то зад себе отморозишь.

Не отпуская меня, отец пошел к двери. Я был очень рад его помощи.

– Мама еще не спит?

– Нет, мы все вместе встретили Новый год, а потом они с Элли легли спать. Ты напился, что ли?

– Нет.

– Выглядишь скверно. – Отец закрыл за нами дверь.

Я выдавил какой-то истерический смешок… и все вокруг опять посерело, но на сей раз ненадолго. Когда я вынырнул, папа с тревогой смотрел на меня.

– Что у вас стряслось?

– Пап…

– Деннис, ответь!

– Не могу.

– Что с ним, Деннис? Что с ним творится?

Я только потряс головой, и не потому, что боялся за себя или думал, что отец примет меня за сумасшедшего. Теперь я боялся за всех – за папу, маму, Элли, родителей Ли. Боялся в трезвом уме и на полном серьезе.

«Ты, главное, будь на моей стороне, Деннис. Знаешь ведь, что случается с моими врагами».

Неужели он так и сказал?

Или мне просто примерещилось?

Отец все еще смотрел на меня.

– Не могу!

– Ладно. Пока я от тебя отстану. Но кое-что я должен знать, Деннис. Ответь мне, пожалуйста: Арни каким-то образом причастен к смерти Дарнелла и тех хулиганов?

Я вспомнил гниющее, ухмыляющееся лицо Лебэя, плоские штаны на сиденье машины…

– Нет, – ответил я. И это была почти что правда. – Арни – не причастен.

– Хорошо. Помочь тебе подняться в комнату?

– Я сам. Давай тоже ложись, пап.

– Да-да, я как раз собирался. С Новым годом, Деннис… Если захочешь все рассказать, я готов тебя выслушать.

– Да нечего рассказывать.

– Что-то я в этом сомневаюсь, – сказал папа.

Я поднялся к себе, лег в постель, не выключая свет… и так и не смог заснуть. Это была самая длинная ночь в моей жизни. Два или три раза я хотел встать и пойти к маме с папой, как в детстве. Один раз я даже поймал себя на попытке выбраться из кровати. Снова лег. Да, я очень боялся за родителей, но это было еще не самое страшное.

Больше всего я боялся спятить. Вот это – очень страшно.

Солнце показалось из-за горизонта, когда я наконец смог задремать. Три или четыре часа я спал, а когда проснулся, мозг уже начал исцеляться: вчерашние события казались дурным сном и галлюцинацией. Вот только я больше не мог позволить себе слушать эту убаюкивающую мелодию. Голову мне прочистило основательно.

46. Второй разговор с Джорджем Лебэем

В ту роковую ночь застряли мы на железнодорожных путях.

Я вытащил тебя из салона, и все было хорошо,

Но ты зачем-то бросилась обратно…

Марк Диннинг

Пятого января, в пятницу, я получил открытку от Ричарда Маккэндлса, секретаря местного отделения Американского легиона. Сзади толстым мягким карандашом был написан адрес Джорджа Лебэя в Парадайз-Фоллз, Огайо. Большую часть дня я проносил эту открытку в кармане джинсов, время от времени доставая ее и разглядывая адрес. Мне вовсе не хотелось звонить Джорджу, не хотелось вновь разговаривать о его безумном брате Роланде; я хотел просто все забыть.

Вечером мама с папой и Элли отправились в торговый центр: сестра хотела потратить часть подаренных на Рождество денег на горные лыжи. Через полчаса после их ухода я сел к телефону и положил перед собой открытку от мистера Маккэндлса. Позвонил в справочную Огайо и узнал телефонный код Парадайз-Фоллз: 513. Стало быть, это запад штата. Подумав немного, я снова позвонил в справочную и попросил номер Лебэя. Записал его, снова подумал – на сей раз думал долго – и поднял трубку в третий раз. Набрал половину цифр из номера Лебэя и нажал «отбой». «В жопу все! – подумал я в небывалом бешенстве. – Хватит с меня, не буду я никуда звонить! И лезть в это дело не буду! Я умываю руки! К черту все это дерьмо! Пусть Арни катится к чертям вместе со своей развалюхой!»