Кристина

Больше я ничего не сказал. Все равно его было не остановить. Слезы и вопли хлынули из него мощным неудержимым потоком: весь запас самообладания на сегодня Арни исчерпал. Сначала мне казалось, что это просто реакция на случившееся; мне и самому было плохо, только вся моя ярость ушла в головную боль: башка пульсировала, как гнилой зуб, а живот свернулся в комок.

Словом, да, сперва я решил, что это его реакция, спонтанный выплеск накипевших чувств – и поначалу, возможно, так оно и было. Но вскоре до меня дошло, что все куда сложнее и глубже. Рычание и вопли стали складываться в слова, потом – в целые предложения.

– Я им покажу! – орал он сквозь слезы. – Я покажу этим сукиным детям, Деннис! Они у меня пожалеют! Они будут жрать свое дерьмо… ЖРАТЬ… ЖРАТЬ!

– Перестань, – испуганно произнес я. – Хватит, Арни, успокойся.

Но он не останавливался. Он начал барабанить кулаками по мягкой приборной доске моего «дастера», оставляя на ней вмятины.

– Я им покажу, вот увидишь!

В тусклом свете луны и ближайшего фонаря его лицо напоминало искаженную яростью морду горгульи. Я никогда его таким не видел. Арни бродил по какому-то ледяному закутку Вселенной, уготованному нашим Господом-шутником специально для таких, как он. Я его не узнавал. И не хотел знать. Я мог лишь сидеть и беспомощно смотреть, дожидаясь возвращения моего Арни. И через некоторое время он вернулся.

Истеричные угрозы вновь сменились нечленораздельными рыданиями. Злость ушла, осталась обида. Это был тихий, отчаянный, растерянный плач.

Я сидел за рулем своей машины и не знал, что мне делать. Хотелось оказаться в другом месте – любом, даже самом ужасном. Я бы согласился даже на поход по обувным магазинам или заполнение анкеты на получение кредита в магазине уцененной техники. Я бы предпочел оказаться в очереди к платному туалету, без гроша в кармане и с поносом в кишках. Да что угодно! Но больше всего мне хотелось стать старше. Чтобы мы оба стали старше.

Все это отговорки. Конечно, я знал, что надо делать. Медленно и неохотно я убрал руки с руля и обнял друга за плечи. Он уткнулся лицом – горячим, заплаканным, влажным – мне в грудь. Так мы просидели минут пять, потом я отвез Арни домой и поехал домой сам. Ни он, ни я больше не вспоминали этот вечер, наши объятия. Никто не видел нас в машине. Наверное, со стороны нас можно было принять за педиков, я стискивал его в объятиях и пытался любить изо всех сил, а в голове вертелась одна мысль: как вышло, что я – единственный друг Арни Каннингема? В тот миг мне расхотелось быть его другом.

Однако уже тогда, пусть смутно, я начал отдавать себе отчет: теперь у него есть Кристина, она станет ему лучшим другом. Это мне тоже не слишком нравилось, пусть в тот долгий сумасшедший день я ради нее хлебнул дерьмеца.

Когда мы подъехали к его дому, я спросил:

– Все будет хорошо, друг?

– Ага. – Он выдавил из себя улыбку, а потом с грустью посмотрел на меня. – Знаешь, я ведь не нуждаюсь в благотворительности. Подыщи себе лучше какое-нибудь Общество сердечников. Больных раком. Серьезно.

– Да брось! Все нормально.

– Ты меня понимаешь?

– Если ты хочешь сказать, что скоро сядешь на мель, то Америку ты мне не открыл.

На крыльце его дома зажегся свет, и на улицу выскочили Майкл с Региной: наверное, они ждали полицейского с вестью о том, что их единственное дитя сбила машина.

– Арнольд?! – пронзительно крикнула Регина.

– Вали отсюда, Деннис, – сказал Арни с уже более искренней улыбкой на губах. – Тебе это не надо. – Он вышел из машины и вежливо проговорил: – Здравствуй, мама. Привет, пап.

– Где ты был? – спросил Майкл. – Твоя мать чуть не поседела от страха, юноша!

Арни был прав. Мне совершенно не хотелось принимать участие в счастливом воссоединении. Я мельком глянул в зеркало заднего вида: Арни стоял один, одинокий и уязвимый, а потом они заключили его в объятия и потащили в гнездышко за шестьдесят тысяч баксов, наверняка испытывая на нем все выученные за последние годы психологические трюки – из передачи «Эффективные родители» и бог знает какие еще. Они считали себя такими разумными и рациональными, черт подери! Именно они превратили Арни в ничтожество, но при этом по-прежнему считали себя всезнайками по части воспитания детей.

Я включил FM-104, где по-прежнему шел «Блок рока»: Боб Сегер и группа «Силвер буллет бэнд» пели «Все по-прежнему». И настолько точно эта песня отражала происходящее, что я с отвращением переключил станцию и нашел трансляцию бейсбольного матча.

«Филадельфия Филлис» проигрывали. Что ж, вот и славно. Это было хотя бы в порядке вещей.

7. Ночные кошмары

Мой дом – дорога, малый,

Меня не поймать.

Мой дом – дорога, малый,

И ты должен это знать.

Давай, попробуй, догони,

Ох, детка, детка, не смеши.

Бо Диддли

Когда я добрался до дома, отец и сестра сидели в кухне и ели «тортики» из печенья с маслом и сахаром. Я сразу почувствовал адский голод и вспомнил, что не ужинал.