Кристина

— Да перестань уже… До сих пор так сильно меня боишься?

— Да, боюсь, — заставив себя пересилить волнение, уверенно ответила она.

— Не стоит бояться меня… Собственные желания всегда опаснее и убедительнее, чем чужие…

Девушка опустила глаза и уже не смела отрывать взгляд от своей чашки кофе до конца вечера.

— Кстати, у Матвея девушка появилась… — вдруг вспомнил Лука недавнюю новость. — Он вообще стал серьезнее.

— Я в курсе. Мы переписываемся…

— Вы с ним..? — удивился Лука.

— Ну, да… Неужели это так странно, что брат не докладывает тебе абсолютно обо всем?

— Вообще-то я поражен не этим… Что ж… Рад за вашу дружбу. Но пора собираться…

Кристина вышла на улицу, под снег, сунув руки в карманы и тут же леденея то ли от пробравшего по спине морозца, то ли от ощущения неотвратимости свершающейся реальности. Она развернулась было посмотреть, идет ли за ней слегка отставший Лука, и тут же столкнулась с ним нос к носу. Он обхватил ее одной рукой за шею, зажав ее в локтевом сгибе, и немного сдвигая девушку в сторону от прохода. Достав другой рукой кожаную перчатку из кармана дубленки, он натянул ее на поднятую руку. Кристина понятия не имела, почему стоит зажатая таким неудобным и унизительным образом и даже не пытается сопротивляться.

— Я так понимаю, твой парень не слишком ревнив, раз ты позволяешь обнимать себя другому? — как всегда не то иронично, не то серьезно пропел Лука низким полушепотом, кое-как надевая другую перчатку, — или он просто плохо целуется и ты меня хочешь попросить напомнить, как это делается?

Кристина, наконец, опомнилась и хотела от него ускользнуть, но он уже освободил вторую руку и обхватил ею талию девушки.

— Прекрати сейчас же, Лука! Я тебе не разрешала ничего подобного!

Ему понравилось, как сбилось при этих словах ее дыхание.

— Чтобы целовать тебя, мне никогда не нужно было чьего-либо разрешения…

Его губы впились в ее сочные губки и раздразнили, свели с ума, обезоружили. «К черту все! Бессонные ночи, истерики, изматывающие мысли о нем в бесконечном ожидании звонка, унизительные откровения у психотерапевта, антидепрессанты и снотворное! Мне все равно! Все это не имеет значения в этот миг, когда он рядом!» — думала Кристина, ловя его язык нетерпеливо и страстно. Ее и вправду никто никогда так не целовал, и такая страсть пугала ее, потому что совершенно не была подвластна хотя бы какому-нибудь контролю, потому что была непредсказуема, потому что ранила, когда ей вздумается…

— Маленькая лгунья, — злорадно и жарко прошептал оторвавшись наконец от ее губ Лука. — Подготовила себе пути к отступлению и бегству? Что ж — это твой выбор. Я не собираюсь тебя уговаривать и убеждать, потому что он скорее всего верный. Я не очень-то тебе подхожу, потому что склонен причинять женщинам боль не только физическую, но и душевную, а тебя мне совсем не хотелось бы приучать к боли…

— Ты мог бы измениться… — пролепетала она, изо всех сил стараясь не заплакать и унять дрожь в подбородке.

— Только не с тобой, — усмехнулся он и отстранил ее, крепко сжал за руку и потянул к Кертнерштрассе, в сторону метро. Кристина брела за ним на ватных ногах по оживленной жизнерадостно украшенной улице, пестреющей праздничными витринами и блистающей мокрыми от снега плитками тротуара, ничего не понимая и толком не осознавая, что чувствует. Они шли молча всю дорогу. Сквозь пелену своей прострации Кристина только замечала, как ошарашенно на них смотрят прохожие. Экстравагантная красивая парочка — а в этой консервативной столице всегда так встречают не вписывающихся в серую толпу людей.

Доведя ее до площади Святого Стефана, Лука вдруг остановился.

— Ну все, ты свободна, лапочка, — безэмоционально бросил он.

— Лука… я…

— Иди уже давай… Я не тот, кто тебе нужен. Можешь больше не страдать. Мне не нужна такая трусиха, — презрительно усмехнулся он, глядя в ее сверкающие голубые глаза, которые вдруг сузились от гнева. Она стиснула зубы и резко развернулась, зашагав через площадь в сторону метро, а он стоял и следил, как ее фигура удаляется в ночь, в толпу, и снежинки помогают зачеркнуть ее силуэт и спрятать его в неизвестности, потопить в прошлом и стереть его подлинность из его фантазий. Не бывает в жизни никаких чудес… По крайней мере для него.

Конец