Кристина + Сергей = смерть. Любовь под присмотром КГБ

– Наверное, я не должна задавать тебе этот вопрос. Но почему ты обратился именно к Элеоноре Рузвельт?

– Элеоноре было всего восемь лет, когда умерла ее мать, и десять, когда скончался ее отец. Он спился. Ранняя смерть родителей, собственное одиночество воспитали в ней умение сочувствовать и сопереживать. Она готова помочь тем, кто попал в беду, кто нуждается в помощи и поддержке…

Вернувшись, Лидия Дмитриевна вошла в кабинет мужа:

– Все произошло так, как ты говорил. Элеонора Рузвельт сама подошла ко мне. Просила передать тебе, что она беседовала с президентом. И нашла у него полное понимание.

– Спасибо тебе. – Громыко поцеловал жену. – Думаю, это был решающий разговор.

Кабинет советника Новикова

Один из сотрудников посольства зашел к советнику Новикову, информировал:

– Жена Громыко передала жене Рузвельта какой-то пакет.

– А что та сказала?

– Что говорила с мужем и нашла у него понимание…

– Что это за секретные переговоры наш посол устроил с американским президентом? – недовольно заметил Новиков. – Никого не поставив в известность.

– Личные дела устраивает? – подхватил молодой дипломат. – Не собирается ли он…

Новиков снисходительно кивнул:

– Спасибо, можете идти… Главное – сохранять бдительность. Обо всем важном докладывайте мне лично.

Кабинет посла

Постучав, в кабинет посла вошел молодой человек с бледным лицом – он редко покидал свою комнату. Это был шифровальщик. В руке он держал папку.

– Срочная телеграмма из Москвы! Я только что расшифровал.

Посол взял папку. Прочитал шифровку. И нажал кнопку вызова:

– Где военный атташе?

В кабинет вошел генерал:

– Слушаю, Андрей Андреевич.

– Если мне не изменяет память, к вам должен зайти адмирал Джонс.

– Так точно. Жду его ровно через час.

– Когда он будет уходить, предупредите меня. Я должен его повидать.

Адмирал быстро спускался по лестнице. Андрей Андреевич поднимался ему навстречу.

– Господин посол!

– Господин адмирал! Как младший сын ваших друзей, о котором вы беспокоились?

– Лейтенант Джек Кеннеди в госпитале. Но прогноз хороший. Главное – он не попал в плен к япошкам и будет сражаться.

– Я искренне рад, господин адмирал. Скажите, а правда, что вы по воскресеньям играете в бридж с президентом Рузвельтом?

– Совершенно верно. Когда-то охотились, но сейчас это развлечение недоступно президенту. Так что играем в бридж. Хотите присоединиться?

– Я неважный игрок, – признался Громыко.

– Вы себя недооцениваете, – откликнулся адмирал.

– В карты, – пояснил посол. – Но мне очень нужно поговорить с президентом в неофициальной обстановке.

Адмирал пристально посмотрел на посла:

– Я понял. Сделаю что смогу.

В воскресенье утром Громыко, как обычно, пришел в свой кабинет.

– Как-то мало людей в посольстве, – недоуменно заметил он.

– Так сегодня воскресенье, – осторожно ответил Рожков.

– Неужели? – искренне поразился посол.

Громыко хотел прикрыть за собой дверь.

– Андрей Андреевич, извините, что напоминаю… Завтра утром в Москве будут ждать шифровку. Когда прислать шифровальщика?

– Я скажу.

Громыко закрыл да собой дверь.

В два часа дня влетел Рожков:

– Только что звонили из Белого дома! Президент ждет вас!.. Но вы ничего не говорили о предстоящей встрече.

– Предупредите шифровальщика, – распорядился Громыко. – Когда я вернусь, он должен быть готов к работе.

Белый дом. Овальный кабинет

В овальном кабинете советский посол застал президента Франклина Рузвельта, вооруженного лупой. Перед ним лежали альбом с марками и каталог.

– Я и не подозревал, что вы такой страстный филателист! – сказал Громыко.

– Только по воскресеньям, – объяснил Рузвельт. – Каждое воскресенье мне присылают из государственного департамента марки, срезанные с поступающей со всего мира почты. А в будние дни я работаю президентом – у меня контракт с американским народом.

Он отодвинул в сторону альбом.

– Верно, у вас очень важное дело, если вы мобилизовали такие важные персоны в Вашингтоне. Элеонора просила вас принять.

Рузвельт нажал кнопку звонка. Появилась секретарь.

– Где первая леди? – осведомился президент.

– Она в тюрьме, – ответила секретарь.

– Меня это не удивляет, – заметил Рузвельт. – Но за что?

– Она в женской тюрьме, – принялась объяснять секретарь, не уловив президентского юмора. – Она же занимается правами заключенных…

Рузвельт отослал секретаря и повернулся к Громыко:

– Я бы предложил вам перекусить, но боюсь, кухня Белого дома вас разочарует.

Громыко знал, что, по мнению Элеоноры Рузвельт, президент страны не вправе тратить слишком много казенных денег на еду. Она составила дешевое меню для обитателей Белого дома: омлет с кетчупом, поджаренный хлеб, картофельное пюре, пудинг с черносливом… Элеонор знала, что в еде ее муж эпикуреец, но не хотела с этим считаться. Полагала, что если Франклину три раза в день готовить яичницу с беконом, он будет вполне доволен.

Посол приступил к делу: