Кристмас

Женя с каменным лицом сидела у кровати, рядом стоял стул, на котором были разложены какие-то таблетки, пилюли и пузырьки с каплями. Девушка что-то успокаивающе говорила сама себе, заботливо поправляла одеяло и делала какие-то записи в тетрадке. На родителей она не реагировала.

Когда ее увозила машина «Скорой помощи», Женя в слезах просила не оставлять тетю одну.

Деревня Чертовка, «Алексеевский хутор»,

Воронежская область,

31 декабря 2008 г.

Максим вошел в дом и только сейчас подумал, что совершенно не представляет, как действовать дальше. Спуститься в подвал? Если тварь там, она просто порвет его. Наверху, правда, осталось ружье, но, как он уже понял, против этого монстра пули были бессильны.

Вдруг где-то на втором этаже раздался болезненный вздох. Максим вздрогнул от неожиданности. Он взял со стола, на котором еще оставались остатки еды, нож и стал медленно подниматься по ступенькам.

– Ангелина, это ты? – осторожно спросил он, но ответом ему была тишина. Может, это уловка? Хотя вряд ли – этот Идол Смерти, как его называли, не похож на того, кто будет маскироваться, – он действует напролом. Тем временем вздох повторился, на этот раз громче.

Фирсов подошел к двери, откуда доносились звуки, и вдруг остановился как вкопанный. Откуда-то снизу донесся голос Лешки, убитого восемь лет назад. Он весело смеялся и что-то оживленно рассказывал.

«Не может быть, – застучало в голове Максима. – Это просто очередные глюки». Но голос был таким реальным, он был готов поклясться, что это именно Лешкин голос!

Где-то в конце коридора мелькнула серая тень, и Максим решительно вошел в комнату. Ему показалось, что тишина облепила его со всех сторон. В комнате стоял запах пыли и чего-то старого, древнего.

Взгляд парня остановился на кровати, и пальцы непроизвольно разжались, выронив нож. На постели лежала девочка. Та самая девочка, дочка этнографа, и она была с ног до головы забрызгана кровью. Максим вскрикнул, едва удержавшись на ногах, затем что-то зашептал. Сзади призывно заскрипел старый рассохшийся шкаф, приветливо распахивая облезлые дверцы. Ведомый какой-то неизъяснимой силой, высоко поднимая ноги, будто он шел по болоту, Максим, как марионетка, зашел в шкаф. Руки, показавшиеся ему чужими, прикрыли за собой дверцы, оставив тоненькую щель.

И он совсем не удивился, увидев, как возле мертвой девочки уселась женщина, ее мать. Максим закрыл глаза и начал молиться. Ему очень хотелось верить, что это просто-напросто кошмарный сон и в этом сне он совершил прыжок во времени, вернувшись на восемь лет назад.

Вместе с тем он совершенно не понимал, почему даже во сне у него не хватает мужества открыть дверь и выйти из шкафа. В голове роем носились какие-то бредовые мысли, перед глазами попеременно возникали образы погибших ребят, а также сумасшедших обитателей этого дома.

Вдруг что-то изменилось. Кто-то медленно поднимался по лестнице, о чем возвещал скрип ступеней. Свет в комнате стал ярче, что-то зашумело, раздался звук падающего предмета, и Максим осторожно посмотрел в щель. Никакой женщины уже не было, и девочки вроде тоже. На стуле посреди комнаты сидел бывший участковый и пристально смотрел на шкаф.

Вздохнув с облегчением, Фирсов вышел наружу.

– Что случилось, Макс? – спросил Аникеев. – Что-то вспомнил? На тебя это не похоже, – с этими словами он рассмеялся.

Макс внимательно оглядел кровать. Ни следов крови, ни смятой постели, ничего такого, что напоминало ему о тех ужасных событиях.

– Э-э, брат, да у тебя тоже, я смотрю, в башке стали шестеренки не в ту сторону крутиться, – заметил майор в отставке. Потом с гордостью похвастал: – А я только что убил эту мразь. Благодарностей не нужно. Так что можешь идти искать свою Ангелину, сердцем чую, она где-то здесь.

– Вы убили этого оборотня? – не поверил Максим.

– Именно, – подтвердил бывший участковый. Он болезненно скривился: – Меня тоже чуть-чуть зацепило. Не поверишь, парень, но эта срань научилась перевоплощаться! Представляешь, обернулась моим волком. Ты закричал, я побежал в дом и на другого волка наткнулся, мертвого. Этот мой и был. Оборачиваюсь – а это чудище уже на меня прет.

– И что? – все еще с недоверием произнес Максим.

– Хорошо, вилы под руку попались. Наколол, как на шампур. Можешь выйти взглянуть, – беззаботно произнес Аникеев. – Видать, в теле животного Идол слабее становится. Да и к тому же до двенадцати часов десять минут осталось. Ему скоро спать пора.

Макс слушал бывшего майора, пытаясь осмыслить информацию. Что-то ему явно не нравилось. Не нравился беспечный тон Аникеева, не нравилось какое-то неестественно дурашливое настроение, не нравилась даже поза мужчины – он сидел, скукожившись, как старый башмак, старательно загораживая живот и грудь руками.

– Ты пойдешь вниз? – вдруг резко спросил Аникеев, глядя куда-то в сторону пустыми глазами. Макс проигнорировал вопрос и, незаметно подняв с пола нож, подошел вплотную к мужчине.

– Покажи свою рану, – негромко попросил он, и бывший участковый с жуткой улыбкой поднял голову. В его глазах будто плескалась горящая лава.